Но как не желал бы обратного Иенмар ан Эссен, похоже не было решения этой проблемы без его вмешательства, и ехать в принадлежавший ему замок в провинции, бросив на время службу, ему все-таки придется.

Неразбериха с пропавшими и найденными растерзанными телами жителей предместий, решивших избавиться от опасности из леса, длилась уже несколько недель. Жертвы продолжали множиться, а попытки умельцев на месте выследить эту тварь результата не принесли. Подданные начинали чувствовать себя незащищенными и испытывать недовольство. Именно это недовольство и заставило графа ан Эссена вмешаться. Ему, откровенно говоря, было безразлично, сколько людей погибло и еще погибнет, но вот угроза беспорядков в своих владениях графа сильно взволновала. Все же новоиспеченный эмиссар Высокого Трибунала очень сомневался, что его мать окажется способной к погашению возможного бунта. Дворянин слишком хорошо знал, что такое доведенные до отчаяния и воодушевленные кем-то батраки, готовые без разбору уничтожать и правых и виноватых, на кого покажут пальцем. Он сам в юности использовал настроения черни, чтобы расправиться с ненавистным отчимом, да посадить того на кол, а потом забрать себе его титул и земли. Увы, лишив тем самым наследства сестрицу.

Теперь тем же путем мог последовать кто-то другой. Тот, кто был заинтересован избавиться уже от Иенмара. Допустить подобное означало продемонстрировать слабость и нарушить обязательства, о которых граф, все же, помнил. Нет, он не защищал людей, он берег репутацию и честь…

Нет!

Нет-Нет-Нет! Только не так!

Как только юная Эарвен прознала, что в замок должен вернуться ее брат, она отнюдь не обрадовалась скорой встрече. Будто не хватало проблем с чем-то, что убивает людей в предместьях, отчего страшно выходить за порог. Так теперь и дома обстановка грозилась стать тяжелее некуда. Эарвен, услышав от матушки дурные вести, заперлась в своих покоях на несколько дней, перестав от волнения даже есть. Она ходила из угла в угол. Думала. Прикидывала. Размышляла. Если с матерью еще можно было договориться и как-то ее разжалобить, вымаливая свое женское счастье с любимым ей человеком, то с братом… Юная госпожа боялась Иенмара ан Эссена, зная о его жестоком и несговорчивом норове. Он точно что-нибудь сделает! Он убьет того, кто посмел приблизиться к его сестре и лишить ее невинности, даже если та сама этого хотела. Как же сложно будет говорить с ним, ощущая давление и тяжелый взгляд! Эарвен поежилась, чувствуя панику в мыслях и полное смятение в сердце. Два дня она плакала, обижалась и причитала, но сегодня… брат должен был прибыть домой. Мама уже подготовилась к возвращению сына. А время ускользало сквозь пальцы, отмеряя приближающуюся неизбежную развязку лихорадочного ожидания. И если для любой другой благородной девицы в ее положении, сокрытие бесчестия и избавление от бастарда означало бы решение вороха проблем, то в уме шестнадцатилетней графини это виделось концом всего. Собственный брат казался ей страшнее чудовища, рыскавшего в ночи. Чудовище, хотя бы убьет сразу, а не будет мучить долго.

С этими мыслями Эарвен уставилась в окно, наблюдая как суетится двор. Провела пальцами по стеклу, чувствуя как подушечки холодеют. Там, за окном, была зима. В их краях редко выпадал снег, но изрядно холодало в это время года. Погода была прескверная, с неприятной колючей моросью. Покрасневшие от слез и тревоги глаза полуэльфийки прошлись взглядом по кронам величественных деревьев, составлявших лес вдалеке. Небо было затянуто серыми тучами. Солнца не было видно и мир стал серым и мрачным, будто этим мир что-то хотел сказать. Или же ей так казалось. Как небеса нахмурились, так и ее жизнь будет лишена солнца и разбита вдребезги. Как же ей хотелось оказаться подальше отсюда.

Девица шмыгнула носом. Сразу за этим послышался стук в дверь. Сердце ушло в пятки, но звук этот был тихий, не такой уверенный каким мог бы быть, если бы ее хотел видеть взбешенный брат. Впрочем, Иенмар ан Эссен, возможно, и не стучал бы вовсе. Он либо подослал бы для этого слуг, либо выволок ее наружу сам. Брат сильно изменился, повзрослев и… заняв место ее деспотичного отца.

— Эарвен! Детка! — Опасения были неверными. Это была мать. От сердца девушки отлегло. — Выйди ко мне. Хотя бы поешь…

Овдовевшая уже два раза графиня Илиэндэль была расстроена и обеспокоена, но держалась лучше своей дочери. Возраст и положение обязывали, хотя эльфийки всегда выглядят молодо и по внешности ее сложно было разглядеть самого старшего члена семьи.

На негнущихся ногах дочь подошла к двери, но не открыла, прислонившись к той спиной.

— Все хорошо, мама. Я… Я просто не могу. Мне в горло ничего не лезет. Я боюсь.

— И тебе, и ребенку нужно хорошо питаться. Я уверена, что все как-то образуется. Не убьет же брат свою единственную сестрицу. И бить женщину в положении не будет. Отругает, конечно, но то, ведь, за дело.

Илиэндэль ан Эссен задумалась о том, что сын ее, конечно, был весьма несносен, однако в жизни ему приходилось непросто. Он пережил смерть отца при перевороте во власти, потерю статуса и земель, затем наблюдал как его мать выходила замуж за человека, которого никогда не любила, чтобы спасти себя и сына от тяжелой участи лояльной прежней династии семьи. Как бы не оберегала сына Илиэндэль от всего этого безумия, но у него были глаза. Он понимал, что происходило. И были шрамы на спине от стычки с прежним графом Маэлинна. А потом он вырос таким же холодным, жестким и не похожим на своего отца. Словно тень того, с кем расправился и кого возненавидел, долго копя свои обиды. Как бы то ни было, Илиэндэль любила обоих своих детей. С другой стороны, Иенмар убил ее последнего мужа, воспользовавшись новой смутой во власти, да еще и устроил ему такую зверскую казнь на глазах у всех, что это не могло не настораживать. Апогеем мстительности стали личные счеты с родовым именем. Иенмар не только вернул родовое имя отца и получил в награду земли своего покойного врага за свою преданность новому императору, но и настоял на том, чтобы даже Эарвен перестала носить имя Маэлиннов.

Эарвен затихла ненадолго, обдумывая или материнские слова, или свое положение.

«Да, конечно. Все так просто и будет. Покричит, поругается, а потом обнимет, примет нашу с Арно любовь, благословит и мешать не станет», — Всхлипнула она, так и не произнеся это вслух.

— Я сейчас. Немного возьму себя в руки. Совсем чуточку…

Это был не первый их разговор. Он всегда заканчивался тем, что Эарвен так и оставалась в комнате ждать неизвестно чего. Однако, сегодня это все было тяжелее, потому что время у девицы заканчивалось.

— Я буду ждать тебя, милая, и не дам в обиду, — это было последнее, что сказала ей мать.

Эарвен села на пол и слушала удаляющиеся шаги за дверью, вскоре осознав что там теперь никого нет. Полуэльфийка посмотрела на потолок, мысленно прощаясь с жизнью… но решила не сдаваться обстоятельствам. Наверное, это было настоящее отчаяние. Когда кого-то загоняют в угол — жди беды.

«Никто мне не поможет, если я так и буду здесь сидеть». — Это осознание влилось в панику и заставило ее встать снова на ноги. Полуэльфийка спешно оделась, выбрав тот наряд, что был попроще и не требовал помощи слуг. В нем она иногда сбегала на свидания к любимому. «Прости меня, мама. Я не могу довериться тебе и благоразумию брата. Боюсь, он убьет его».