Бяньфу же после турнира и убийства на пире Лю Лэвэнь чувствовал себе скверно. Он прекрасно понимал теперь, почему Цзиньчан заставил его сдаться, но само окончание турнира словно выбило почву у него из-под ног. Не к чему было стремиться. Нечего было желать. А гибель красавицы Лю Лэвэнь показала, насколько страшные вещи могут твориться рядом с ним, буквально в шаге, и насколько он, Бяньфу, был глуп и слеп, полагая, что на свете не существует ничего более значимого, чем воинская доблесть.

Теперь Бяньфу занимался куда менее усердно, хоть Ван Шанси, страшно гордый победой своих учеников, натаскивал их особенно старательно. Учитель добился от директора особых льгот для победителей: им предоставлялись лучшие возможности для совершенствования, им открыли доступ на Небесное озеро, куда допускались только лучшие. Но все это не вызывало энтузиазма у Бяньфу.

Цзиньчан заметил это.

— Ты охладел к тренировкам, Бяньфу. Расстроен чем-то? Тебя гложет то, что пришлось проиграть?

Бяньфу не согласился.

— Нет, я понял, что ты спас меня, но я просто не знаю, что теперь делать. Ну, выиграю я на следующем турнире, и что? Обо мне так же, как и о тебе сейчас, скажут, что это везение. И эта бедная девушка… Всё так страшно. Юная, полная жизни, она с улыбкой вышла встречать чемпиона, не зная, что через несколько секунд на её шее сомкнётся удавка. Кто этот негодяй? Ты сказал, что убийца учится здесь, и он не ошибся с жертвой, а убил именно ту, кого хотел. При этом ты уверен, что он не наёмник. Значит, он наверняка был знаком с Лю Лэвэнь!

— Да, но если ты внимательно слушал красотку Ши, причины убийства могут далеко выходить за пределы академии. Однако я понимаю тебя. Совершённое совсем рядом убийство, чья-то насильственно прерванная жизнь, всегда ломают привычный уклад жизни. Я тоже здорово выбит из колеи, братец. И я не исключаю, что убийство Лю Лэвэнь может и не иметь никакого отношения к делам при дворе.

— Но разве мы не сможем ничего сделать?

— Сложный вопрос. Думаю, кое-что можем. Нам можно осторожно собирать сведения и слухи о Лю Лэвэнь: ведь мы ничего о ней не знаем. Очень часто по личности убитого можно указать на убийцу, и чем больше мы будем знать о Лю, тем точнее сможем предположить, что же реально произошло.

— Но как нам вызнать это?

— Ничего нет проще. Сейчас мы — из-за турнира и убийства девушки — оказались в центре внимания. С завтрашнего дня, когда начнутся занятия, к тебе то и дело будут подходить с вопросами. Но что спрашивать про турнир? А вот нераскрытое убийство притягивает внимание публики. Не уклоняйся от разговоров, рассказывай о том, что случилось и даже сам наводи разговор на убийство: ведь ты там был. При этом ты не должен упоминать версии красотки Ши и гипотезы Ло Чжоу. Наведя разговор на гибель девушки, непременно интересуйся, что думает об этом твой собеседник, и внимательно слушай, но не афишируй свои интерес. Если встретишь того, кто знал её, ненавязчиво расспроси и всё запоминай. Так мы незаметно по крупинкам соберем её образ, и тогда нам проще будет понять, что случилось.

Бяньфу с готовностью кивнул. Его обрадовали слова Цзиньчана: теперь у него словно появлялось нужное дело, цель, которую нужно было достичь. Это позволяло не думать о тяжести и бессмысленности всего пережитого. Всё обретало смысл.

— Хорошо, я постараюсь. А что будешь делать ты?

— Я попробую незаметно выяснить что-то о тех людях, о которых упоминала красотка Ши. Генерал Су Юлинь, красавец Исинь Чэнь и Мао Линьюнь. Займусь сбором сведений и о подружках убитой. Первые красавицы на пиру были вместе, и к убийству они отношения иметь не могут, но все они варились в одном придворном котле и кое-что могут знать, даже сами не понимая, что что-то знают. Короче, пойдем путем накопления знаний. Но не будем запускать и практики. Ты слышал, что Ван Шанси выбил нам право закаляться на Небесном озере? Ты умеешь плавать?

— Да, конечно.

— Я тоже плаваю, как рыба. Так что пока — осторожно расследуем убийство, а через три дня — закаляемся на озере и делимся всем, что удастся вынюхать. Это имеет ещё и то преимущество, что там нас никто не подслушает.

— Хорошо.

— И ещё, Бяньфу, если о девице что дурное услышишь, рыцаря из себя не строй. Просто запоминай, кто именно и что сказал. И почаще строй из себя простачка, с уважением смотри на собеседника и задавай вопросы таким тоном, словно перед тобой гуру мудрости.

Бяньфу вздохнул.

— Боюсь, что я именно простачок и есть. Но попробую.

Но на самом деле Бяньфу оказался способным учеником. В последующие дни к нему действительно подходили и студенты его группы, и более старшие, и даже педагоги. Памятуя сказанное Цзиньчаном, Бяньфу строил из себя недотёпу, но неизменно интересовался мнением собеседника об убийстве. Цзиньчан же крутился между Ло Чжоу, Ван Шанси и деканом алхимиков Цзянь Цзуном, нагло напросившись на попойку последних. Даже поболтал с забежавшим на огонёк директором Сюй Хэйцзи.

Наконец оба направились на полной луне к Небесному озеру.

Небесное озеро было мечтой мечников. Его воды, кристально чистые и холодные, как лед, питались тающими вершинами далеких гор, где, по преданиям, обитали духи стихий. Берега озера окружали скалы, покрытые мхом и лишайниками, создавая ощущение уединенности и первозданной чистоты. Местные жители верили, что вода озера обладает магическими свойствами, способными закалить дух воина и его меч.

Согласно легенде, первый клинок, окунутый в эти воды, был выкован самим покровителем кузнецов, мастеров серебряных и золотых дел Лао-Цзы. И с тех пор каждый меч, прошедший здесь закалку, становился не только орудием войны, но и произведением искусства, а каждый воин — непобедимым. Бяньфу верил в это, Цзиньчан немного сомневался, но не спорил.