Кратко опросив Хируко о недавней атаке ниндзя Скрытого Камня, я с удивлением обнаружил, что Тсучикаге Ооноки, который правил своей деревней уже больше тридцати лет, был убит неким беловолосым карликом, одержимым исследованиями. И если не считать удара молнии, то причиной его смерти оказалась желание смотреть на весь мир свысока. Можно сказать, что этот старик невольно уподобился Икару из греческих мифов.

Стоит отметить, что Ооноки уже был очень стар. И в последние годы своей жизни его тело сильно ослабло, потеряв былую мощь. По сути, именно из-за проблем с позвоночником, он предпочёл летать во время битвы. Скорость реакции старика также заметно ухудшилась, как и его физическая сила, вынуждая его сражаться на расстоянии, потому что вблизи он банально не мог вовремя отреагировать на атаки возможных противников.

Таким образом, вместо того чтобы передвигаться на своих ногах, Ооноки был вынужден передвигаться с помощью сложных и затратных с точки зрения потребления чакры техник стихии земли, которые позволяли ему управлять гравитацией…

…И парящий прямо под облаками Ооноки стал идеальной мишенью для стихии шторма Хируко. Безумный учёный атаковал Тсучикаге изо всех сил, прежде чем тот сам успел применить свою стихию пыли. В результате от Ооноки не осталось почти ничего… Не было даже обугленного трупа, прожаренного до хрустящей корочки, потому что всё его тело превратилось в пепел из-за удара призванной Хируко молнии.

Ооноки просто не повезло с противником, и он слишком привык к своему господству над небом. На этот раз он высокомерно летал всего в паре десятков метров от облака, которое Хируко использовал для призыва чрезвычайно мощного разряда электричества с помощью своей стихии шторма.

Таким образом, ничего полезного из смерти Тсучикаге беловолосому карлику извлечь не удалось, ровно, как и из смерти Узумаки Боруто. И в результате неспособности получить трупы двух могущественных шиноби, чьи тела были безвозвратно утеряны в один и тот же день, Хируко впал в депрессию. Мне пришлось растормошить его, вынуждая лично собирать вещи, чтобы подготовиться к предстоящему переезду.

Кстати, помощница Хируко, которая едва не стала частью побочного ущерба, вызванного моей недавней битвой с самим беловолосым карликом, тоже не повезло сегодня. Она погибла во время атаки ниндзя Скрытого Камня, когда оказалась застигнута врасплох техникой врага. Её труп теперь лежал неподалёку, будучи раздавленным гигантским камнем, упавшим на неё с неба, испуская гнилостный запах. Мне пришлось взять дело а свои руки и с помощью пары гигантских огненных шаров превратить её и другие трупы, заблаговременно лишённые всех ценных вещей, в пепел.

Я искренне жалел о смерти прислужницы Хируко. Она и её красивое лицо, а также большая шикарная грудь, были слишком красивы, чтобы так просто умереть. Не смотря на глупое имя, а звали её Ни, что дословно означает «Вторая» или же «Два», я поклялся, что буду помнить эту молодую девушку и очаровательное тело до конца своей жизни.

«Покойся с миром, Ни! Если бы Хируко только проявил чуть больше фантазии, когда ты будучи преданной фанаткой просила переименовать тебя, то возможно твоя смерть не была бы настолько жалкой и ты не погибла такой молодой, — печально вздохнул я, размышляя о превратностях судьбы, — двое других прислужников, если мне не изменяет память, этот карлик назвал Ичи и Сан, что означает «Первый» и «Третий»… Это идеальные прозвища для мобов, а они в этом жестоком и холодном мире долго не живут»

Меня действительно опечалило то, что эта бедная девушка, уподобилась Обито. Однако в отличие от него, у неё не было своего Учихи Мадары, который заменил бы половину её тела Белым Зецу, а сам Хируко, похоже, совсем не беспокоился о ней и её смерти.

Правда, в том, что беловолосый карлик тогда был очень занят, пытаясь быть не забитым до смерти, безумным Борушики. Таким образом, даже если бы он захотел помочь, то вряд ли сумел спасти жизнь своей сисястой помощницы.

Разобравшись с насущными проблемами, я использовал стихию дерева, чтобы создать небольшой, но уютный дом, а потом, после продолжительного зевка, зашёл внутрь, извлёк из своего запечатывающего свитка спальный мешок и, завернувшись в него, благополучно уснул.

Пару часов спустя, мне пришлось снова проснуться из-за громких криков, вызванных очередным спором между Карин и Фуу. На этот раз они на повышенных тонах обсуждали главное достоинство хвостов Курамы. Проблема в том, что эти двое устроили разборки прямо у входа в мой деревянный дом и лёжа в спальном мешке всего в десяти метров от дверного проёма, я ясно слышал их крики и даже видел как они спорили, когда стояли рядом друг с другом, извергая из своих ртов, очередную порцию отборного бреда.

— Они мягкие! — заявляла Фуу, скрестив руки на груди, — А мягкость — это справедливость… А справедливость — это идея! А идеи никогда не умирают!

— Ты ошибаешься! Это не главное! — покачала головой Карин, окинув свою собеседницу презрительным взглядом, — Суть в другом…

Голос Узумаки оборвался, и она застыла на месте с открытым ртом, а её глаза закрылись, словно по волшебству. Фуу последовала её примеру всего через секунду. Они неожиданно для себя заснули, словно пара овец, которые по наблюдениям биологов, как и другие копытные, вроде лошадей и коров, умеют спать стоя.

— Такова сила Вечного Мангекью Шарингана! — гордо произнёс я, затем повернувшись на другой бок, заснул вновь, с удовольствием проспав ещё три часа.