— Невероятно! Слушай, Иванов, ты не хочешь в Аберрацию снова наведаться? Принесёшь ещё артефактов, а мы тебя здесь подождём. — Благородие сам не верил, что я отвечу положительно, но всё же задал этот вопрос.

— Закатай губу. — Разрушил я его надежды. — Лучше расскажи, что я нашёл.

— Примерно миллион шестьсот, за вычетом моей доли. — Ухмыльнулся толстяк. Теперь понятно, зачем он захотел меня снова в Аберрацию отправить. — Причём все три артефакта придётся сдать государству. — Он с интересом посмотрел на меня. — Как так получается, что ты с каждым разом артефакты всё более редкие и ценные приносишь? Если так пойдёт дальше, то ты и кровавый камень найдёшь. Может, рискнёшь?

— Нет, не рискну. Я жить хочу. И ты ошибаешься. Эти артефакты я принёс раньше, чем последние. Так что никакой последовательности здесь нет.

— Действительно. — Взгрустнул Благородие.

— Если ты их собираешься сдать государству, а не продать на чёрном рынке, то твоя доля должна быть меньше оговорённой. — Неожиданно сообразил я. — Риска ведь никакого. — С ценой он меня не обманул. Клятва не дала, но договор предусматривал риск при торговле на чёрном рынке.

— Держи. — Толстяк протянул артефакты мне. — Иди сдай. Только заранее объяснение придумай, откуда они у тебя, и почему ты не можешь рассказать об их свойствах.

— Убедил. — Я не стал забирать артефакты. — Признаю твою правоту. Но, может, расскажешь о них?

— Лучше воздержусь. А то ты и правда рванёшь на поиски. — Хохотнул Благородие, пряча артефакты по карманам. — Пойдём быстрее. Надоело мне здесь. — Он подхватил ведро и поспешил вперёд меня.

Катя готовила новый обед на магической плитке. Третий ей помогал. Василий сидел снаружи вагона, в сторонке, и цедил молоко. Вид у него был уставший и слегка осунувшийся. По-моему, он даже похудел.

— Слушай мою команду! — Благородие словно очнулся и отбросил в сторону ведро. Его он так и нёс, при этом задумался настолько, что воду из него не пил. — Грузимся в вагон и едем до Воркуты. Нечего нам здесь больше делать.

— Вы, Ваше Благородие, хотели Василия долечить. — Напомнила Катя.

— И долечу. Я с ним поеду. Хватит с меня Аберрации. — Толстяк ловко запрыгнул в вагон. — Забирайтесь Васи в вагон. Нечего время тянуть.

— Благородие, а как мы поедем? Там же на путях вагоны других групп стоят. — Не удержался я от вопроса.

Василий с трудом забрался в вагон, пока я держал его молоко.

— Бестолочь. Подумай лучше. — Беззлобно ругнулся толстяк.

— Магия?

— Ага. Наш вагон будет перепрыгивать препятствия. Как мы, по-твоему, сюда попали, если на путях находились вагоны других групп? Многие здесь годами стоят.

— Да скажи нормально. Чё за хождение кругами? — Решил поторопить Благородие.

— Кто бы говорил, Седьмой. Кто бы говорил. — Глубокомысленно намекнул он на моё нежелание говорить правду. — Для каждой группы от основного кольца отходят отдельные ветки. Понял теперь?

— Теперь понял. А до кольца на магии доедем. — Закончил я.

— Именно. Там нас состав подберёт. Они регулярно ходят. — На этих словах Благородие закрыл дверь. — Устраиваемся и ждём. Дня три назад добираться будем.

В Воркуте нас прямо на перроне развели по разным машинам. Меня доставили в большое здание в центре города и передали двум сотрудникам Государственной Безопасности. Сначала они взяли у меня пробу крови, каким-то сложным конструктом. После того как ощутил укол в пальце, я вспомнил, что похожую процедуру со мной проводили те архаровцы, которые сдали меня в прокуратуру. ГБ-шник с конструктом сразу исчез в коридоре.

Я напрягся, но всё закончилось беседой со вторым сотрудником ГБ. Сам разговор выглядел чистой формальностью. Ни о чём серьёзном он меня не спрашивали. Его интересовал только артефакт, который сразу был оценён по верхней планке, названной Благородием. Я даже торговаться не стал. Ценность местных денег была для меня непонятна. Понимал, сумма очень большая, но пока не знал, на что её смогу потратить.

ГБ-шник закончив со мной, передал меня дальше по бюрократической цепочке. Он лично сопроводил меня в местный Архив. Именно так. С большой буквы и со всем уважением в голосе меня втолкнули в следующий кабинет.

— Василий Дураков. — Служащий Архива с нескрываемым любопытством рассматривал меня. — Желаете оставить имя или поменяете на другое?

— Меняй. Иван Иванов, меня зовут.

Я сел в удобное кресло, стоящее наискосок от стола служащего. Вроде бы и на приёме у чиновника, но просителем себя не ощущаешь. Психологи, блин.

— Нет. — Отрицательно покачал головой служащий. Представляться он не посчитал нужным. — Имя «Иван» я ещё могу записать, но фамилия предана забвению. Отменять этот указ ради одного человека никто не будет. В основном из-за обеспечения безопасности самого человека. Будет за этим человеком сильный род и новые, значительные заслуги перед государством российским, император подумает над возможностью вернуть фамилию из забвения.