— Как тебя зовут? — спросил я у него.

— Паша.

— Так вот, Паша, оглянись, — он посмотрел назад, где сидели остальные детдомовцы, и повернулся обратно, не особо поняв, зачем я сказал это сделать, — кого ты видишь?

— Друзей, единственных родных людей, — растерянно проговорил он, — простите, но я не понял, что вы имели в виду.

— А я вижу пятерых несчастных девчонок и двоих пацанов, а знаете, что увидят обитатели трущоб? — они синхронно покачали головами, — Они увидят лёгкую добычу, с которой можно делать, что угодно. Ты уверен, Паша, что вы со своим другом сможете защитить девочек от всяческих уродов, которые обязательно захотят ими воспользоваться. Вы уже не дети, можно сказать, думаю, понимаете, о чём я.

— Мы с Борей всю жизнь их защищали, как-нибудь справимся, — звучало не слишком уверенно, — да и других вариантов у нас нет.

— Ладно, — я тяжело вздохнул, ну а что делать, мне их жалко, я просто не могу так поступить, — вариант есть. Я командир отряда охотников, правда, пока простолюдин, и у нашего отряда довольно просторная база с десятком домиков, пригодных для жизни, основным особняком и кучей прочих нежилых построек. Нас не очень много, но мы все вместе там живём. Собственно, большую часть отряда вы видели сегодня. Да? — самая мелкая девчушка робко подняла руку.

— Простите, а те красивые девушки тоже охотницы? — спросила она дрожащим голосом, а в глазах у неё я увидел восхищение.

— Да, и все они маги, пока не слишком сильные, но мы активно развиваемся, — я невольно улыбнулся. Всё-таки девочки есть девочки, в любом возрасте и положении. — Так вот, к чему я это всё говорю: у нас сейчас в составе около двадцати бойцов, и они заняты своими делами. С нами живут ещё некоторые члены семей, но их немного. На территории поместья имеется очень много работы. Некому заниматься бытовыми делами: убираться, готовить, стирать и так далее. Я понимаю, что вы ещё дети, но всё равно готов вам предложить жильё, еду и безопасность в обмен на честную работу, какую-нибудь зарплату тоже будете получать, размер её обсудим позже, если вы согласитесь.

Стас некоторое время молча обдумывал моё предложение, потом развернулся и посмотрел на друга и девчонок. Те неуверенно кивнули по очереди, самая мелкая даже заулыбалась.

— Мы согласны, господин, спасибо вам большое, — он даже поклонился, — мы обещаем, что будем усердно трудиться.

— Зовите меня Макс, никакой я не господин, — я лишь махнул рукой, — и кланяться тоже не надо, я лишь на пару лет старше тебя. Тогда идите к девушкам, которые раздавали еду, сообщите им, что мы договорились и вы остаётесь с нами. Они скажут вам, что делать дальше, а мне предстоит пообщаться с остальными пленниками. Кстати, Стас, можешь что-то рассказать про них?

— Простите, уважаемый Макс, но нет, мы их даже не видели до сегодняшнего дня, только слышали плач девчонок и крики на неизвестном языке.

— Ну ладно, значит, придётся самому разбираться, — собственно, я не на что особо-то и не рассчитывал, — в общем зале увидишь девушку с тёмными кудрявыми волосами, её зовут Жанна, передай ей, пожалуйста, чтобы шла сюда.

— Хорошо, — ответил парень, и молодёжь потянулась на выход.

Стас шёл последним, он пропустил всех вперёд, а сам немного задержался, прикрыв дверь перед собой, чтобы остальные его не услышали:

— Спасибо вам большое, Макс, поверьте, мы никогда не забудем вашей доброты. Я лично не забуду. Кто ещё, как не мы способен оценить ваш поступок должным образом? Я обещаю, мы будем полезны.

— Давай на «ты», Стас, — приятно было слышать подобные слова, я чувствовал, что говорит он искренне. Дети, лишённые детства. Они слишком быстро повзрослели. — Ты молодец, что заботишься о товарищах, это правильно. И ты тоже запомни, мы своих не бросаем, а с этого дня вы свои, так что ты наконец-то можешь немного расслабиться.

— Это будет непросто, но я постараюсь, — у парня по щеке потекла одинокая слеза, — скажи, Макс, а есть ли у меня шанс тоже стать охотником? Я хочу сражаться и защищать.

— Думаю, да, но давай обсудим это позже, в более спокойной обстановке, — паренёк понятливо кивнул и вышел за дверь, а я почувствовал тонкую ниточку веры, которая потянулась от него к моему источнику.

Дальше было сложно, очень сложно. Если местные приютские дети оказались вполне адекватными и даже где-то общительными, то с аргентинскими девчонками я понятия не имел, как разговаривать. Они ни в какую не шли на контакт. Неизвестно, как долго их держали в плену, и что с ними делали, но, кажется, волю их сломили полностью.

В глазах девочек я видел лишь страх и безнадёгу. Около часа я объяснял им, что произошло, а Жанна переводила. Меня уже даже покинула надежда на хоть какой-то диалог, но, в итоге, одна из них всё же что-то ответила эмпатке на своём языке, спустя целый час. И то, как я понял, только потому что Жанна всё это время старалась стабилизировать их эмоциональный фон своим даром.

— Что она говорит, Жан? — обрадовался я хоть какой-то реакции.

— Дословно: «Меня зовут Жули, и мы признательны господину за освобождение. Прошу простить моих подруг, но они слишком напуганы для разговора. Молю, дайте нам пожалуйста немного времени и пищи, и мы сможем работать.»