— Да! Нет! Я не знаю! Просто… Я понял, что рано или поздно будут вопросы! Я испугался.

— Ты всегда был трусом, — презрительно скривился Львов.

— Я не такой, как ты! Ты можешь смотреть в глаза запретной магии, и не дрожать. Я не могу! Я просто хотел выжить!

— Ты предал меня, чтобы спасти свою шкуру.

— Прости меня, Серёжа! — Заварский почти рыдал, — Прости, умоляю! Я никому не скажу… Клянусь, я никому и никогда больше ничего не расскажу!

Обуреваемый яростью, Сергей сделал шаг вперёд — и внутри него зашевелились голоса.

Тихие, еле слышные — но настойчивые.

«Он должен заплатить…В нём есть сила — и есть страх… Много страха… Тебе хватит надолго…»

Львов глубоко вздохнул. Подошёл совсем близко, и взял Заварского за подбородок:

— Ты предал меня. А предавший раз — предаст и второй.

— Я не хотел! Я клянусь!

Пётр рыдал, продолжал молить о пощаде. Но его слова уже не имели силы.

— Пожалуйста… — шептал он, — Пожалуйста, не надо…

На этот раз Львов не ответил. Вернулся к двери и медленно, словно давая себе время передумать, закрыл её.

А затем щёлкнул замок, и толстая сталь отрезала крики Заварского от остального мира.

Май 2032 года. Москва, квартира на Патриарших прудах.

Квартира находилась на верхнем этаже старого особняка, буквально, обвитого магической защитой, ложными аурами, и упакованному технологически по последнему слову техники.

Дверь открывалась только по отпечатку пальца и дополнительной биометрии — не простой, а связанной с энергетикой отдельных людей. И энергетика Львова была в базе.

Всё здесь было продумано до мелочей: звукоизоляция, невидимые щиты, скрывающие магию, даже запах воздуха — не химический ароматизатор, а смесь древесины, кожи и еле уловимый намёк на озон.

Сама же обстановка была богатой — очень богатой. «Дизайнерский хай-тек» — если охарактеризовать всё двумя словами.

Львов пришёл первым.

Вот уже десять минут он сидел в углу комнаты, в кресле, обитом чёрной кожей дракона. На столе перед ним стоял бокал с игристым вином. На лице Сергея застыла маска безмятежности — но в душе у парня что-то тлело.

Что-то тёмное, нетерпеливое. Он чувствовал, как магия шевелится под кожей, будто предвкушая новую игру.

Кира вошла без стука. Она была в длинном пальто из искусственной кожи, под которым просвечивала плотная водолазка и узкие брюки. В руках — чёрный портфель.

— Господин Львов, — произнесла она, ставя портфель на стол.

— Привет, — коротко ответил он, не вставая, — Надеюсь, ты принесла то, о чём говорила?

Она улыбнулась. Не просто красиво — с вызовом.

— Конечно. Это для тебя.

Кира открыла портфель.

Внутри лежали две книги. Толстые, потемневшие от времени переплёты, края страниц чуть обгоревшие — явно не новые. Одна была перевязана цепью из чёрного серебра, другая — обложена кожей, слишком гладкой для животного происхождения.

— «Порабощение духов» и «Искажённые печати».

Сергей взял первую книгу осторожно, словно боялся, что та закричит. Открыл наугад — страницы были написаны на неизвестном большинству людей языке, но Львов уже знал, как его читать… Странные символы вмиг улеглись в стройную вязь слов.

— Хороший выбор, — сказал он, пряча интерес, который вспыхнул внутри, — Чувствуется вкус.

— Я рада, что ты одобряешь, — Кира села напротив Сергея, — Но сам понимаешь — есть условие. Небольшое задание.

Львов откинулся на спинку кресла, насмешливо изогнув бровь.

— Какое?

— Ты должен сделать копии с документов отца. Со всех файлов, которые связаны с его сделкой полугодовой давности в Министерстве энергетики. Касаемо семей Радыгиных и Казаченко.

Сергей помолчал.

— Спрашивать, зачем вам это, полагаю, бесполезно?

Кира улыбнулась. Удовлетворённо.

— Разумеется. Но ты можешь не переживать — мы не тронем ваш род. Но некоторые люди вокруг него — с которыми работал твой отец — могут испытать последствия. Полагаю, если твой отец сориентируется — это даже поможет вам возвыситься.

Если бы Кира могла читать мысли — она бы знала, что Сергею не просто плевать на отца. Он ненавидел его — с момента их ссоры Леонид не разговаривал с сыном и вообще делал вид, что его не существует. Мама и младший брат подсознательно тоже чувствовали повисшее напряжение — и отстранились от Сергея.