— Обезоружили меня, не подумали, что колдун? — предположил я, явно ощущая озноб.

— Может быть… Мы же про них почти ничего не знаем. Нож вот, опять же… — и Лёха, словно скинув оцепенение, заторопился: — Давай, давай, валим отсюда, быстро! Думать будем уже потом…

Только ближе к ржавым воротам садоводств я понял, что мы оба почти бежим — набрали темп с перепугу. Ещё бы, не каждый день такое бывает. Постояли пару минут, отдышались, слушая, как шуршит бурьян под лёгким ветерком. Небо висело над головами, и казалось, что оно касается верхушек деревьев — всё такое же серое и хмурое. Ладно хоть, без дождя.

Осмотревшись, пошли дальше уже знакомым маршрутом. Напарник молчал, а я думал… Наконец не выдержал:

— А в садоводствах всегда так пусто?

— Нет, конечно, — буркнул Андреев. — Иногда изгои забредают, когда тепло. Как видишь, — он движением плеч встряхнул рюкзак, — и жулики из города хабар прячут… От Стены до садоводств не сильно близко, наблюдатели докладывают, если видят — дым там или ещё что. Будь сегодня отчёт, что там кто-то есть — нас бы не отправили вдвоём.

— Дали бы ещё кого?

Лёха помолчал. Потом хмыкнул:

— Скорее отправили бы в другой день…

Я шагал и размышлял.

А что, если болотники не ждали добычу, а пришли именно за нами? Но тогда главный вопрос — что им от нас было нужно? Или вопрос чуть более серьёзный: кто им был нужен? Лёха, или… я?

Потому что тогда вся цепочка сегодняшних событий, от сдавшего нам свою захоронку Аксёнова до пославшего нас в садоводства Тихонова, выглядит совсем иначе…

Поговорить на эту тему с Андреевым? Он Тихонова знает гораздо лучше, чем я. Можно попробовать.

Я ускорил шаг, чтобы не плестись за напарником, а идти бок о бок — не сразу, но удалось. Лёха шагал быстро, несмотря на объёмный рюкзак.

— Слушайте, а не могло быть так, что болотники поджидали именно нас? — спросил я как можно более нейтрально.

Напарник чуть замедлил шаг, взглянул на меня удивлённо. Помолчал.

— Вряд ли, — наконец сказал он. — Я бы тогда уж скорее бы сказал, что они ждали того, кто снимет ловушки на захоронке… но зачем? Шмот им не нужен, подействуют ли на них зелья — понятия не имею, делаются-то они для людей. — Он сделал паузу, широко перешагнул через промоину на дороге. — Можно, конечно, предположить, что они поджидали Аксёнова — например, знали, что он придёт. Тогда надо трясти его.

— А Тихонов не мог кому-то сказать? — решился я.

— Матвеич? — удивлённо посмотрел на меня Андреев. — Никогда. Отличный мужик, побольше бы таких.

Вижу, что не врёт, тут и колдуном не надо быть… Значит, замначальника, или кто он там, отпадает.

— Потрясём Аксёнова? — предложил я, сам удивляясь своей наглости.

Лёха коротко хохотнул:

— Проколбасило? Да, я бы после всего этого тоже пнул бы его пару раз… Но нельзя — самосуд. Хотя побеседовать с ним надо, когда барахло сдадим.

Вот, отлично. Глядишь, и всплывёт что. Можно будет, кстати, «порыв» использовать.

Или использовать его сейчас и попробовать задать один из главных вопросов? Пока диалог худо-бедно идёт? Только надо подвести к этому, чтобы не с бухты-барахты…

— Леночка бы не одобрила, — сказал я вслух. — Она считает, что силой ничего не решить…

— Подружка? — без особого интереса спросил Лёха.

— Учимся вместе. Перед командировкой хотел с ней в кафе сходить, но… не получилось.

— Бывает, — пожал плечами напарник.

— А у вас есть подруга? — не меняя тона, спросил я — и метнул «порыв». Заряжен он был на «сказать правду».

— Нет, — просто ответил Андреев, не сбиваясь с шага. — Я вообще плохо с людьми схожусь. Может, была раньше… Я ж ничего не помню до того момента, как сюда попал. Так-то я уже почти три года тут…

Мельком взглянул на него — судя по ауре, не врёт. М-да… не сработал «порыв». Хотя… может, как раз сработал — остальное-то он рассказал. Чётко подтвердил всё, что рассказывал о нём Власов. Даже о том, что с людьми плохо сходится.

Почему про Любовь не рассказал? Может, не считает её именно что «подругой»? У старшего поколения свои закидоны, иногда мне кажется, что мы и говорим на разных языках. А Андреев — вдобавок из «провалившихся», то есть пришёл сюда совсем из другого мира. Но смотри-ка, адаптировался, работает… Если не знать — и не скажешь, что у него когда-то была совсем другая жизнь.

— Жук ты, Матвеев, — вдруг улыбнулся напарник. — Как меня на разговор развёл… Колдуешь?

— Колдую, но в мозги залезать не умею, — подавив мгновенный испуг (догадался!), я навесил на лицо самую обаятельную улыбку. — Иногда жаль…