Наш провожатый постучал в дубовую дверь условным стуком.

— Атаман, прости, что беспокою, тут это… к тебе, — крикнул он. — Говорят, по важному делу.

Дверь со скрипом отворилась, и на пороге появился он.

Оливер Рэд. Мужчина лет сорока пяти или старше, высокий, широкоплечий, с коротко стриженными русыми волосами, тронутыми сединой на висках. Его лицо было суровым, обветренным, испещрённым мелкими морщинками, но глаза… Глаза у него были умные, спокойные и внимательные. Взгляд человека, который многое повидал, много сражался и научился отличать правду от лжи. Он был одет в простую, но качественную кожаную куртку и штаны, на поясе висел длинный меч в потёртых ножнах. Он не был похож на бандита. Скорее, на опального рыцаря или опытного командира наёмников.

Он окинул нашу группу быстрым, оценивающим взглядом. Его взгляд задержался на мне, потом скользнул по гномам, и, наконец, остановился на Дайре.

Я увидел, как в глубине его глаз на мгновение мелькнуло удивление. Ну да, компания у нас странная.

— Кто они такие? — спросил он ровным, безэмоциональным голосом, обращаясь к бородачу.

— Этот у них главный, назвался Росом, — доложил тот. — Говорит, пришёл к тебе на переговоры. Отказывался разоружаться, твердил про какой-то дипломатический статус. Странный тип. И с ним двое гномов и девчонка.

Рэд снова посмотрел на меня.

— Рос, — представился я, делая шаг вперёд. — Я принёс Вам вести, Оливер. Вести, которые лучше обсуждать без лишних ушей. Прошу о разговоре наедине. Втроём. Я, Вы и эта леди, — я указал на Дайре.

Атаман нахмурился. Его взгляд снова вернулся к девушке. Он всматривался в её лицо, и я видел, как в его глазах разгорается интерес, смешанный с недоумением и каким-то смутным узнаванием.

— А гномы? — спросил он.

— Ну, вы же их не обидите? А они вас. Они не создадут проблем, если проблем не создадут им, — заверил я.

Оливер Рэд колебался всего несколько секунд.

Он был заинтригован. Моя уверенность, моя странная просьба, девушка, в лице которой он, видимо, пытался угадать что-то знакомое, всё это сложилось в загадку, которую ему захотелось разгадать.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Заходите.

Он посторонился, пропуская нас внутрь. Гномы остались у входа, скрестив на груди мощные руки и всем своим видом показывая, что будут ждать столько, сколько потребуется, но если что-то пойдёт не так, то разнесут весь лагерь в щепу.

Жилище атамана внутри оказалось таким же, как и он сам. Аскетичным, но функциональным и обжитым. Никакой роскоши. Большая единственная округлой формы комната с низким потолком, грубо сколоченный стол, несколько стульев, топчан, застеленный медвежьей шкурой. На стенах висело оружие — мечи, топоры, луки и несколько карт местности. В воздухе пахло кожей, деревом и сушёными травами. Это было жилище воина, а не криминального авторитета.

Рэд указал нам на стулья, а сам сел напротив, положив руки на стол.

— Я слушаю, — сказал он. — У вас пять минут, чтобы объяснить, кто вы такие и почему я не должен скормить вас волкам за то, что вы вторглись в мой лес.

Я не стал ходить вокруг да около. Время было дорого, а прелюдии в таких делах только мешают. Я посмотрел прямо в глаза атаману.

— Со мной на связь вышла богиня, — без предисловий заявил я. — Аная.

Лицо Оливера Рэда окаменело. Он не рассмеялся, не назвал меня сумасшедшим. Вместо этого он помрачнел, а в глазах появилась такая глухая тоска, что я понял — я попал в точку.

— Что тебе известно об Анае? — его голос стал тихим и напряжённым.

— Достаточно, — ответил я. — Например, то, что Вы тайно поклоняетесь ей. Здесь, в этом лесу. И что Вы не единственный.

Я перевёл взгляд на Дайре. Девушка, до этого молчавшая, подняла голову.

— Моя мать… она тоже почитала Хранительницу, — тихо сказала она. — Она научила меня молитвам. Это единственное, что давало мне силы все эти годы.

Рэд смотрел на неё во все глаза. Паззл в его голове начал складываться, но самая главная деталь всё ещё отсутствовала. И я был здесь, чтобы поставить её на место.

— Ваша история началась много лет назад, Оливер, — продолжил я, взяв на себя роль рассказчика. — Вы были молодым наёмником, а она — дочерью трактирщика из деревушки на границе. Вы полюбили друг друга. Но её отец был против. Вы хотели забрать её с собой, но не смогли. А потом вам пришлось бежать, чтобы не попасть в тюрьму, и вы больше никогда её не видели.

Лицо Рэда дрогнуло как от удара. Он сжал кулаки так, что побелели костяшки. Это была старая, незаживающая рана.

— Хотя тебя это не касается, чужак… Моя Милли умерла, — глухо произнёс он. — Я справлялся через третьи руки и мне сказали, что она умерла пару лет назад от эпидемии лихорадки.