— Да заткнись уже, Гарольд, — огрызнулась женщина.

Пол резко обернулся, настороженно окинув взглядом толпу.

— Эй… Я не знаю, что…

Он поднял руки перед собой, словно защищаясь от невидимой угрозы.

Но никто даже не пошевелился. Никто не встал, не подошел. Если что, Дайан показалось, что бармен даже отступил на шаг.

— Раз заблокировалось — значит, заблокировалось, — сказала женщина из ближайшей кабинки, и в ее голосе звучала то ли досада, то ли печаль.

— И даже не думайте пробовать окна, дверь на кухню или аварийный выход у туалетов, — добавил третий, гораздо более молодой мужчина. Он сидел за столиком с симпатичной девушкой; оба были в шортах и футболках, будто пришли в разгар жаркого дня, а не холодной ночи. — Ничего не открывается, — вздохнул он, медленно покачав головой. — Что бы вы ни делали.

Он произнес это с такой обреченной безнадежностью, что Дайан захотелось подойти и обнять его.

Тем временем Пол сделал несколько шагов вперед, вглядываясь в лица. Наконец, он остановился на бармене — пузатом мужчине в джинсах и клетчатой рубашке, с жидкой бороденкой и копной черных волос над широкими карими глазами.

Кажется, всем здесь не помешала бы бритва, — мелькнуло у Дайан. Она не хотела быть резкой, но не могла не заметить щетину почти у всех мужчин и растрепанные волосы многих женщин.

— Послушай, в чем дело? — спросил Пол, обращаясь к бармену. — Давай, чувак. Мы хотим уйти.

— Как и все остальные, — крикнула молодая женщина из дальнего угла, и по залу прокатился гул — на этот раз не просто согласие, а скорее горькая усмешка.

Несколько человек даже хихикнули.

Кто-то заплакал.

3

— Вот вам местечко, народ! — крикнул худой долговязый мужчина в центре зала, указывая на Пола и Дайан. — Столик как раз освободился! Он ехидно хих икнул и театрально протер ладонью соседний стол и стулья. — Последний, кажись, так что берите, пока не заняли!

— Господи, Джон, — фыркнула женщина рядом с ним. — Не будь скотиной.

Он резко повернулся к ней (наверное, к жене или подруге), и она отпрянула.

— Я не скотина! — почти завопил он. — Я, блядь, помогаю!

— Ладно… — пробормотала она, глаза наполнились слезами.

— Успокойся, приятель, — сказал другой мужчина с соседнего столика, его руки, толстые как питоны, обтянуты черной футболкой. — Не усугубляй.

Он встал, посмотрел на Пола и Дайан и кивнул в сторону свободного стола.

— Но он прав. Садитесь, если можете. Стулья на исходе, а на полу… ну, думаю, стул все-таки удобнее.

Пол медленно кивнул.

— Конечно… что угодно лучше пола.

Он бросил Дайан взгляд «что за чертовщина?» , но она лишь покачала головой.

Прокладывая путь между спинами и плечами посетителей, Дайан заметила кое-что странное ( вернее, еще более странное ) в людях вокруг.

Во-первых, никто не ел. Ни полупрожаренных стейков, ни тающих мороженых, ни чизбургеров с картошкой… вообще никаких тарелок.

Еще страннее — не было напитков. Вернее, напитки были, но не… напитки.

У каждого за столиком стоял стакан воды. Некоторые потягивали ее, пока Пол и Дайан проходили мимо. Но не было ни пива, ни коктейлей, ни виски, ни джина с тоником. Только… вода.

Когда Пол подвинул ей стул, Дайан наконец осознала, что еще ее беспокоило — то, чего она не могла ухватить, пока не подошла ближе.

Все в этом зале выглядели совершенно, безоговорочно… изможденными.

Более того? Они воняли. Весь бар пропах потом, будто они с мужем забрели в раздевалку хоккеистов сразу после двойного овертайма.

Усевшись, Дайан едва сдержала желание пригнуть голову и понюхать свои подмышки, но тут к ним подошел бармен — усталый, изможденный, с двумя пинтами воды в руках.

Он поставил по стакану перед каждым, вытер руки о клетчатую рубашку.

— Осталась только водопроводная, но пить можно. Покажу, где раковина за барной стойкой. Когда опустошите — сами нальете.

Он виновато добавил:

— Во мне еще осталась капля гордости, так что первый раунд всегда разношу сам. Это все-таки мое заведение, черт возьми, и…