Солёный морской бриз, который был моим верным спутником всё плавание, сдох. Просто взял и исчез, будто кто-то дёрнул невидимый рубильник. Вместо него в ноздри ударила такая вонь, что я невольно попятился. Едкая, тошнотворная смесь жжёного угля, раскалённого металла и чего-то кислого, отчего мгновенно запершило в горле, а глаза начало щипать.

— Чёрт, ну и вонища, — вырвалось у меня само собой. Нос сморщился, как от запаха тухлятины. — Напомнило мне промзону какого-нибудь Челябинска из старых фоток: серость, уныние и тотальное безразличие ко всему живому.

Шелли подошла ближе, инстинктивно прижав ладонь ко рту. Даже сквозь пальцы было видно, как она морщится.

— Это… это нормально для города? У них тут что, экологическая катастрофа?

— Для Дальнегорска — да. — Голос Кларка, донёсшийся с носа корабля, прозвучал глухо и мрачно, как будто он проглотил горсть гравия. Всю дорогу он становился всё угрюмее, а сейчас и вовсе окаменел. Спина идеально прямая, плечи развёрнуты — та самая выправка, которую я приметил при нашей первой встрече. Он смотрел на родной город не как на дом, куда возвращаются с радостью, а как на вражескую территорию, где каждый камень может оказаться миной. Солдат, вернувшийся на старое поле боя. И, судя по его лицу, раны до сих пор не зажили.

На горизонте медленно, но неотвратимо вырастал силуэт Дальнегорска — серая, безжизненная громада под брюхом свинцовых туч. Десятки дымящих труб, похожих на костлявые пальцы мертвеца, тянулись к небу, но дотянуться до солнца, казалось, не могли в принципе. Бетонные коробки, переплетённые ржавыми фермами и трубами, выглядели как декорации к фильму про апокалипсис. И всё это под густым фильтром вечного смога.

— Весёленькое местечко, — пробурчал Сет, оперевшись на борт и скрестив руки на груди. — Прямо курорт. Только шезлонгов и коктейлей не хватает.

Его сарказм был сейчас как нельзя кстати. Хоть какая-то разрядка.

— Голова… раскалывается… — тихий, болезненный стон Иди заставил меня резко обернуться.

Она прижимала ладони к вискам, её лицо стало бледным, почти восковым. Один шаг — и я уже рядом, мягко кладу руку ей на плечо, стараясь излучать спокойствие.

— Что такое? Что чувствуешь? — Её эмпатия — это и дар, и проклятье. Если она что-то ощущает, значит, дело дрянь.

— Что-то… гудит, — она поморщилась, словно от острой зубной боли. — Внутри. И чем ближе к порту, тем сильнее. Будто кто-то бьёт ложкой по кастрюле, прямо в черепной коробке.

Рита подошла с другой стороны, её золотистые глаза внимательно, почти по-медицински изучали Иди. Взгляд цепкий, оценивающий.

— Магия?

Иди качнулась, и я придержал её крепче.

— Возможно. Или что-то ещё. Что-то… неправильное. Больное.

— Как будто в этом городе может быть что-то правильное, — фыркнул Сет, но я уловил в его голосе нотки беспокойства. Он бросил быстрый взгляд на Иди, потом на унылый пейзаж за бортом. — Вы посмотрите на это место — даже воздух мёртвый.

И он был прав. Чем ближе мы подплывали, тем отчётливее становилось это гнетущее ощущение: город не живёт, а медленно разлагается. Кто-то или что-то высасывает из него саму жизнь, оставляя только пустую, уродливую, но всё ещё функционирующую оболочку. Капитан Джонс, обычно бодрый и шумный, как ярмарка, тоже сник, молча вертя в руках свою треуголку и что-то бормоча про дурные знаки и проклятые воды.

Я перевёл взгляд на Кларка.

— Ты уверен, что твой брат получит здесь помощь?

Он долго молчал, не отрывая взгляда от уродливых контуров города.

— В Дальнегорске лучшие целители Террианцев. Но…

Пауза затянулась, становясь почти осязаемой.

— Но?

— Но я не знаю, захотят ли они помочь, — наконец выдавил он, и в его голосе прозвучала такая безнадёга, что мне стало не по себе. — За время моего отсутствия в городе многое изменилось. И, боюсь, не в лучшую сторону.

Вот это «но» мне совсем не понравилось. Оно обещало проблемы. Большие проблемы.

Причал встретил нас тяжёлым молчанием и косыми, недобрыми взглядами. Вода в гавани — мутная, маслянистая жижа с плавающим на поверхности мусором. Воняло нефтью, гниющими водорослями и ещё какой-то химией, которую лучше и не пытаться опознать. Серый камень, ржавое железо. Никаких украшений, ни намёка на эстетику. Функциональность, доведённая до абсурда. Не порт, а вход в тюрьму строгого режима.

— Весёлое местечко, — повторил Сет свой вердикт, оглядывая портовых рабочих.

Лица у них были чёрными от угольной пыли, а движения — медленные, отстранённые, как у заводных кукол, у которых кончается заряд. А взгляды… тяжёлые, полные застарелого, глухого презрения. Словно мы не гости, а оккупанты. Или просто очередная головная боль, которую надо перетерпеть.

Волосы на затылке зашевелились. Инстинкт выживальщика, отточенный годами, орал благим матом: опасность.

— Держитесь рядом, — бросил я тихо своим. Рита и Сет уже заняли позиции у трапа, руки лежат на оружии, но не касаются его. Просто готовы. Даже Шелли напряглась, притянув Грэга к себе. Боевая готовность номер один, включилась сама собой.