— И постепенно эта зараза ползет выше, — подхватила Рита. — И уже добралась до Верхнего города.

— Это объясняет и безумие брата Кларка, и агрессию в порту, и общую атмосферу, — кивнул Сет.

Пазл сложился. Враждебность докеров, гнетущая атмосфера в замке, рассказ Кларка о сходящих с ума аристократах. Все это — симптомы одной глобальной болезни.

— Нам нужно к Кларку. — Мое решение было мгновенным. — Он должен знать об этом.

— Прямо сейчас? — удивилась Шелли.

— Немедленно, — отрезал я. — Если Иди и Грэг правы, каждый час промедления делает только хуже. А мы сидим прямо в эпицентре этой заразы.

Иди кивнула, с трудом поднимаясь с кровати.

— Я пойду с вами. Может, я смогу объяснить ему подробнее.

— Ты уверена, что в состоянии? — Рита с тревогой заглянула ей в лицо.

— Должна. — Взгляд женщины-антилопы стал твердым, как кремень. — Потому что в моем видении было кое-что еще. Трещины… они расширяются. Быстро. Скоро они дойдут до самой поверхности. А когда это произойдет…

— Что? — спросил я, хотя по ее искаженному ужасом лицу уже все понял.

Она обвела взглядом каждого из нас.

— Весь город сойдет с ума. Одновременно.

Ратуша Дальнегорска нависла над нами бетонным монолитом. Серая, безликая коробка, ни единой лишней детали, ни одного украшения. Архитектура, призванная не радовать глаз, а давить на психику, внушать человеку мысль о его ничтожности перед лицом государственной машины. У нас на Земле такие тоже строили. Видимо, любовь бюрократов к унылым гигантам — явление межвселенское. Уже на подходе к этой громадине что-то внутри неприятно сжалось, словно я вернулся в какой-нибудь заштатный российский город и собрался штурмовать местную администрацию.

— Готов к марафону по кабинетам? — Кларк мрачно кивнул на серые ступени, когда мы начали подъём. Его обычная дипломатическая выдержка, кажется, давала трещину.

— А есть выбор? — Я окинул взглядом монументальный фасад. Узкие окна-бойницы под самой крышей, массивные двери, больше похожие на ворота в тюрьму. Неприветливое место. Чувствовалось, что здесь не решают проблемы, а создают их.

— К сожалению, нет, — посол тяжело вздохнул, и в этом вздохе слышалась многолетняя усталость от борьбы с этой системой. — Без официальных шкур вирмов мы не докажем источник заражения. А без доказательств никто не поверит, что угроза реальна. Будут и дальше хоронить шахтёров, списывая всё на несчастные случаи.

Внутри оказалось ещё хуже, чем я ожидал. Потолки терялись где-то во мраке высоко над головой, гулкие коридоры казались бесконечными, уходя в полутьму. В нос ударил спертый запах старой бумаги, подвальной плесени и чего-то ещё, неуловимого. Застарелого страха. Чиновники в серых, одинаковых одеждах скользили мимо, не поднимая глаз, двигаясь как заведённые. Безликие, безэмоциональные. Зомби в деловых костюмах, спешащие на очередное бессмысленное совещание.

— Весёлое местечко, — пробормотал Сет, с нескрываемым отвращением косясь на очередного клерка. — Прямо душа поёт.

— Тихо, — цыкнул на него Кларк, не поворачивая головы. — Здесь у стен есть уши. И все они принадлежат Валериусу.

Намёк понял. Держать рот на замке, наблюдать.

Секретарша — тощая женщина с вечно поджатыми губами и крысиными глазками, бегающими по сторонам, — промариновала нас в приёмной почти час. Кресла, обитые казённой кожей, казались пыточными инструментами. Со стен на нас пялились портреты каких-то хмурых типов в мундирах — видимо, местные отцы-основатели. Мерное тиканье настенных часов ввинчивалось прямо в мозг, отсчитывая минуты нашего унижения.

— Может, просто войдём? — не выдержал Сет после очередной отговорки, что «его светлость очень занят». Он уже начал разминать кулаки.

— Не стоит. — Кларк покачал головой, его голос был напряжён, как струна. — Валериус только этого и ждёт. Повода выставить нас наглыми нарушителями и вышвырнуть вон с чистой совестью.

Я скользнул взглядом по нашей команде. Шелли нервно теребила складку на платье, её лицо было бледным. Рита, наоборот, была абсолютно спокойна, её взгляд методично обшаривал помещение, отмечая выходы, углы обзора, потенциальные угрозы. Профессиональная привычка, которую я ценил больше всего на свете. Иди сидела с закрытыми глазами, её лицо то и дело искажала гримаса боли. Я наклонился к ней.

— Как ты?

— Хуже, — прошептала она, не открывая глаз. Дыхание было прерывистым. — Здесь эта… скверна… она очень концентрированная. Будто само здание ею пропитано до фундамента.

Чёртово чутьё эмпата. Здесь, в этом гадюшнике, оно работало против неё, превращаясь в пытку.

Наконец дверь кабинета отворилась. На пороге стоял элегантный мужчина лет сорока пяти в идеально скроенном костюме. Лорд Валериус. Холёный, уверенный в себе, с приклеенной улыбкой успешного дельца, который только что провернул выгодную сделку.