Помню, давным-давно, когда я учился в медицинском университете, многие преподаватели говорили, что самые крепкие семьи — это семьи врачей. Понятия не имею, с чем это связано, но почти все мои однокурсники, которые завели семью ещё в стенах университета, так всю жизнь вместе и прожили.

Возможно, в этом есть смысл. Но я даже подумать об этом ещё не успел. Больше полугода я только и занимаюсь тем, что создаю аппараты и препараты, лечу людей и борюсь с некротикой. В таких условиях, честно говоря, сложно задуматься о создании семьи.

— Иннокентий Сергеевич, мне очень лестно слышать ваше предложение, но всё же я попрошу дать мне время на размышления, — ответил я.

Сходу я никак не могу принять такое решение. Тем более я сейчас спешу разобраться с предстоящим покушением. В данный момент жизнь императора важнее, чем моя личная жизнь. Если Николая Первого убьют, в государстве возникнет хаос. Да, у него есть сын, который уже через пять лет взойдёт на престол, как Александр Второй. Но в этом мире ситуация может пойти совсем по другому сценарию.

Бунтовщики, сектанты и прочие преступные организации могут довести Российскую Империю до полного распада. А я этого допустить не могу. Мне здесь ещё жить! Я хочу и дальше развивать медицину и лечить людей именно в этой стране. Другой мне не надо.

— Без вопросов, Алексей Александрович, — закивал Елин. — Думайте, сколько потребуется. Я вас не тороплю.

Как только наш диалог с бароном Хопёрска подошёл к концу, в главном зале появился сам император. Прибыл он уже давно, но по какой-то причине решил войти в особняк князя Игнатова позже остальных.

Я тут же затерялся среди гостей, а сам продолжил следить за государем. Императора лично встретил Игнатов, и они начали обмениваться подарками. Но предчувствие подсказывало мне, что в любой момент что-то может пойти не так.

— Что вас так встревожило, господин Мечников? — послышался знакомый голос за моей спиной.

О, нет! Только не он… От этого человека можно ожидать чего угодно. В том числе и вооружённого нападения на императора.

Позади меня стоял Андрей Всеволодович Углов. Избранник Телесфора. Гениальный юрист и оружейный барон в одном флаконе.

— Скажу прямо — я не горю желанием находиться с вами в одной компании, господин Углов, — произнёс я и попытался отойти в сторону, но его следующая фраза застала меня врасплох.

— Стойте, Мечников. Я преследую ту же цель, что и вы, — заявил он. — Я хочу предотвратить покушение.

Я медленно обернулся и уставился на Углова.

— Откуда вам известно, что…

— Господин Павлов куда разговорчивее, чем вы думаете, — перебил меня он. — Он и мне рассказал, что случилось на балконе. И, кажется, я догадываюсь, кто собирается…

Зал заполнили вопли. Танцующие гости резко отбежали к стенам, дворяне закричали, а князь Игнатов в ужасе отступил от Николая Павловича.

Я перевёл взгляд на императора и обнаружил, что в его спине торчит нож.

Проклятье! Как это могло случиться?! Куда смотрели солдаты его гвардии?

Мой отец и Владимир Павлов рванули к Николаю Первому. Я последовал за ними.

Мы одновременно направили в спину государя лекарскую магию, наши потоки сплелись и мигом решили проблему. На долю секунды я почувствовал каждую магическую нить. Павлов залечил лёгкие императора. Я воздействовал на мышцы спины и заставил кинжал вырваться из тела пострадавшего. А затем обдал кровь государя магией, чтобы уничтожить яд, который должен был попасть в сердечно-сосудистую систему.

Последний штрих был за моим отцом. Александр Мечников срастил сосуды и все повреждённые ткани. Нам повезло. Император был ранен лишь несколько секунд. Однако и этого хватило, чтобы сильно его ослабить.

Николай Первый упал на правое колено и схватился за голову.

— Всё в порядке! — воскликнул он. — Благодарю вас за помощь, господа Мечниковы, господин Павлов. Вы здорово мне помогли…

В этот момент меня мучил только один вопрос. Почему он не проверил всех присутствующих? Почему не задал им те же вопросы, что и мне? Ведь его магия позволяет определить лжецов!

Видимо, даже император Российской Империи не всесилен. Николай Первый — далеко не дурак. Если бы у него была такая возможность, он бы уже давно ею воспользовался. Видимо, у него есть ряд ограничений. Подозреваю, что он может опрашивать магией только одного человека за раз. Или двух-трёх, но явно не целый зал, заполненный могущественными дворянами.

И каково же было всеобщее удивление, когда Николай Павлович Романов поднял над собой правую руку, и вслед за его жестом все окна особняка князя Игнатова осветило ярчайшим сиянием.