– Системы?

– Ну да! Все грибы живут в определенной Системе. Ваши собратья, например, к ней подключаются, отходя ко сну. Но их Система под землей, а Ваша – в воздухе. Вы еще не заметили, что от других отличаетесь?

– Вот это я, как раз и заметил.

– В отличие от прочих низкоуровневых монстров грибов, класса Буба, вам нужно питаться пищей животного происхождения, чтобы развиваться.

– Низкоуровневый монстр? Буба? Развиваться?! Давай начнем вообще с того, почему я гриб?!

– Ой-ей! Время нашего сеанса подошло к концу. Вы запишите все свои вопросы. Обсудим их в следующий раз. А если хотите, чтобы сеансы нашего общения проходили чаще, то вы уж поднапрягитесь и развивайтесь быстрее и качественнее!

– Эй! Постой!

Но Безвременье уже исторгло мое сознание обратно, в мир Лиманы.

~Аватар успешно загружен!~

С наступлением утра положение мое никак не поменялось. Я все еще в Лимане, я все еще гриб, и все еще ничего не понимаю. Пасмурное небо хмурилось, но дождя, вроде как, быть не должно. По крайне мере, если будет, то не скоро. И, все-таки, под листочком спать комфортнее, чем просто под открытым небом. Но хорошо бы озаботиться крышей над головой, конечно.

Удивительно, но я чувствовал себя отдохнувшим. Видимо, когда разум где-то витает, тело восстанавливается быстрее. Или же дело в сытном ужине?

Вспомнив про вчерашний шашлык из крысы, я зажмурился и, пересилив себя, встал. Жизнь вокруг продолжалась: грибочки беспечно копошились на полянке. В сторону сработавшего капкана и смотреть-то не хотелось. Надо будет что-то придумать с тушей крысы, а сейчас, пока еще чувство голода не проснулось, стоит подумать об укрытии. Это неплохой способ себя занять.

Сначала я собирал толстые веточки, потом длинные и широкие листочки. По моему соображению, должен получиться шалаш. Правда, в жизни я никогда его не строил раньше. Что ж, будет первый опыт, дело это, вроде как, нехитрое.

Я выбрал местечко чуть в стороне от полянки, чтобы мельтешащие туда-сюда грибочки не беспокоили. Я уже понял, что они топчутся по мху, за пределы не выходят практически совсем, только если прячутся.

К обеду шалаш уже приобрел очертания: я собрал незатейливую конструкцию из веточек, скрепив их вместе вверху длинными узкими травинками, как веревкой. Остается только надеяться, что убежище выстоит в непогоду.

Подул ветер, в вышине зашумели кроны, трава зашелестела. Я заметил это потому, что стало очень тихо. Так тихо, как было вчера.

– Де-жа-вю!

На полянке замерли грибочки, а после бросились врассыпную. Они всегда как-то умудряются ощущать предстоящую опасность. Может, и у них есть это ощущение дежавю?

Никаких более выводов я сделать не успел, пришлось прятаться поспешно и уже наблюдать из укрытия, как птица спикировала на полянку с ветки дерева. Видать, давно приглядела жертву! я поклясться готов, это та самая, вчерашняя птица! Серые перья, желтоватый клюв, черные глазки. С виду обычная пташка, подумалось мне, ничем не примечательная, но для грибочков она – смертельный враг!

От её когтистых лапок не ушла несчастная жертва. Присмотревшись, я узнал его. Тонкий грибочек! Тот самый, который вчера меня прятал! Малыш с перепуганной моськой, пищал в мертвой хватке хищницы, а та, упиваясь своим триумфом, пыталась изловчиться, чтобы его заклевать.

– Да что же такое торится?! Почему никто ничего не делает?!

Действительно, грибочки, спрятавшиеся по кустам папоротника, за пеньками, под листвой, трусливо сжавшись, зажмуривали глаза. Они даже не пытались бороться, они молча терпели. Им все равно друг на друга? Они настолько глупы?!

И тут я, отчаянно всматривающийся в кусты, заметил толстенького грибочка, того самого, из этого дуэта. В отличие от соплеменников, он не щурился, не сжимался, а протягивал ручки к птице, зависшей над полянкой. А бедолага, угодивший в когтистые лапки, не просто пищал, он… Прощался?

– Черт!

Я бесстрашно выскочил из своего укрытия и ринулся вперед. Я понял, что эти грибочки, класса Буба, просто слишком слабы, чтобы защищать себя. И это вовсе не значит, что они ничего не чувствуют. Боль утраты, страх, бессилие – вот, что прочитал я в их глазках-бусинках, и это распалило во мне невероятную ярость.