— Не боись, — хмыкнул мой внутренний китаец, — а я тебе зачем? Ведь кто как не я обязан проследить за работой своего ученика, заняться исправлением допущенных им ошибок…

— Ну хватит, хватит, — оборвал я это словоизвержение, — лучше загрузи мне блок информации, в котором описываются эти воздействия, чтобы я, хотя бы, имел представление о том, что и как надлежит делать.

— Так я тебе же всё это передавал! — в который уже раз Джекки возмущается тем, что мне лень самостоятельно искать нужную информацию в том огромном массиве, что он мне загрузил ранее.

— Ну так передай ещё разок, а то я буду искать нужное в той горе информации до морковкиного заговенья…

— Ну, ладно, — как бы нехотя согласился даос. На самом деле, ему было приятно, если я его просил о чём-то — в эти моменты он чувствует свою значительность и востребованность.

Хотя да. Он же пребывает в полностью бестелесной форме. Существует только в пределах моего сознания. А ему, наверное, и на волю хочется.

Пошалить, девчонок за приятные округлости потеребить, да что уж там говорить… Он даже глотком пива полноценно насладиться не может. Я же если пиво и пью, то только безалкогольное, ибо привык к тому, что сознание должно быть ясным и незамутнённым. А Джекки имеет доступ только к тем ощущениям, что получены мною и пропущены через мои фильтры восприятия. Да и то, если я ему дам доступ к этим ощущениям…

Но ладно — у него судьба такая. Нечего было на меня при первом знакомстве наезжать и пытаться уничтожить. За всё надо платить. И ему ещё долго отрабатывать этот свой грандиозный косяк.

Первая половина дня пролетела совершенно незаметно.

Вот я сажусь рядом с Филей и начинается первая пара — тригонометрия, однако.

Синус есть синус, а косинус есть косинус — это справедливо для любого из миров. Ибо математика — она одна на всех. Даже физика может иметь серьёзные различия, так как физические константы в каждой из многочисленных вселенных могут значительно разниться. А вот квадратура круга в любом месте будет описываться одной и той же формулой…

Не успел моргнуть, а вот уже и закончилась последняя перед обедом пара — новейшая история Государства Российского. Предмет интереснейший, и, главное, многое из того, что мы сейчас проходим в недалёком будущем будет иметь для меня прикладное значение, да…

Но, речь сейчас не об этом…

— Девушки! — обратился я к сёстрам Бехтеревым, которые, быстренько побросав в рюкзачки всю свою канцелярию и тетрадки, собрались уже было под шумок тихо свалить, — а куда это вы так спешите? — услышав этот вопрос они на секунду замешкались, после чего я услышал ожидаемый ответ:

— Мы на обед не идём, — озвучила наивную отмазку Надя, та, что блондинка.

— Да. Мы худеем. — это уже Люба сестрёнку поддержала.

— Худеть можно и в столовой, — улыбнулся я. И глядя на мою улыбку сестрёнки вдруг поняли, что вчерашний трюк с похуданием на этот раз не прокатит.

— Но мы… — Надя боролась до последнего.

— Девушки, послушайте меня, — голос мой был печален и звучал очень проникновенно, — вы проиграли спор, и теперь, как маленькие безответственные дети пытаетесь увильнуть от выплаты образовавшейся задолженности.

Сёстры потупили глазки и только теребили изящными пальчиками лямки своих рюкзачков.

— Я могу простить вам ваш проигрыш, — Люба продолжала глядеть в пол и краснеть, а Надя таки подняла на меня взгляд, в котором читалось недоверие и робкая надежда, — но в этом случае я не буду иметь ровно никакого желания поддерживать наше с вами знакомство.

— Рискуешь, ох, рискуешь… — это Даос со своими комментариями вылез, как всегда. Не удержался.

Но дальнейшие события показали, что для сестричек, хоть они и не горели желанием выполнять то, на чём я настаиваю, сохранение и дальнейшее развитие наших приятельских отношений представляло всё-таки какую-то ценность:

— Ладно, уговорил, языкастый, — сказала Надя, сверкнув из-под чёлки глазами, — пойдём с тобой. Будем чревоугодничать…

— Ага, и вообще, грешить будем по всякому, — добавила Люба, вызвав смех и у сестры, да и у нас с Филей тоже. Она с некоторым недоумением посмотрела на всех на нас, но понимание того, как сказанные ей слова прозвучали, пришло к ней после того, как я прокомментировал:

— По всякому не получится, — сказал я с явным сожалением в голосе и пояснил, — советами замучают, — после чего с наслаждением наблюдал, как щечки брюнетки покрываются ярким румянцем.

Но, следует отметить, что эти безобидные подколки сняли возникшее было при подавлении мною девичьего бунта напряжение и мы дружно отправились в столовую.

1 Прямой удар кулаком

Обед наш прошёл, как и планировалось. То есть греху чревоугодия предавались все, кто сидел за нашим столом, без исключения. Ну, я и Филя — это-то понятно, мы закоренелые грешники, безвозвратно погрязшие в обжорстве.

Но, что было особенно интересно наблюдать, так это то, как обе разноцветные сестрички, попав в столовую, отбросили свои все свои предрассудки, навязанные им фитнесс-тренерами и прочими любителями нездоровых ограничений, и уписывали за обе щёки всё, что им удалось урвать на раздаче.