Ойли много путешествовала с семьёй по обширным землям своей общины, поэтому все богатства видела собственными глазами. Хотя по мне это больше напоминало кочевой образ жизни в тёплое время года за табунами лошадей и огромными стадами бизонов, а совсем не путешествия. От кого охранять этих животных? Огромные волосатые и горбатые коровы сами могут успешно дать отпор любому хищнику и посадить того на рога. В памяти Ойли есть воспоминание о стычке с волками — жуткое зрелище…

У общины имелись поселения из добротных каменных и деревянных домов, а не только палаток и чумов, покрытых шкурами. Они находились гораздо южнее кочевых земель. Там климат значительно мягче зимой и животные самостоятельно могут добывать себе корм. Вот и получалось, что половину тёплого времени года все кочуют севернее, а потом делают дугу и возвращаются в поселение уже другой дорогой. Каждый год маршрут чуть корректируют, чтобы дать возможность восстановиться кормовой базе.

Несколько семей по очереди остаются в поселении и приглядывали за имуществом жителей. Скоро подходит очередь семейства Гист осесть на один сезон дома и возделывать поля зерновых. Предпочтения чаще всего отдавали маису, а по мне — это самая настоящая сахарная кукуруза. Урожай всегда получали богатый. Скорее всего способствовало этому хорошее унавоживание земли в зимний период. Удивило чередование участков под посадки, использование паров так же благоприятно сказывалось на урожайности.

Железные орудия труда уже имелись в наличии: лопата, вилы, мотыга, различные скребки, грабли, борона, коса, серп, мялка, цеп и различные крюки. Все они применялись наряду с каменными инструментами — топоры, тесла, долота, стамески и скобели. Вспомнила так же гарпуны, иглы, проколки, ножи, кинжалы, наконечники стрел, дротики, каменные булавы и копья. Пахоту проводили с помощью сохи или железных плугов, впрягая по паре быков. Труд этот был очень тяжелый, но земля с лихвой благодарила земледельцев своими дарами.

Из маиса варили каши, пекли лепёшки и добавляли практически во все блюда для сытости наряду с бататом и картофелем. Но последние растения не выращивали в качестве культурных, а собирали урожай во время стоянок от одного стойбища до другого. Пшеница была роскошью и закупали её в небольшом количестве во время ярмарок.

Несмотря на разницу в развитии общин и племён, существовала единая денежная единица — лад. Небольшие монетки размером с ноготь указательного пальца взрослого мужчины чеканились, а скорее всего выплавлялись, под руководством Старейшин.

Ойли была лишь однажды на сходе общин с отцом и видела издалека этих убелённых сединами старцев. Вот только когда дошла до этого воспоминания, сразу поняла, что именно меня смущало в облике Маржи. Она напоминала коренную жительницу Северной Америки — индианку.

Хотя на сходе было огромное количество народу и отличия во внешности были явными. Откуда такое разнообразие? Однако возникло ощущение, что это не отдельные расы, а скорее национальности единого народа. Место рождения и окружающая среда внесли свою лепту в облик людей. Этническая принадлежность была заметна не только во внешности, но и в одежде и украшения. Последних было слишком много.

Позабавили массивные серьги у мужчин, не каждая женщина отважится такие носить — можно без ушей остаться. Ожерелья, браслеты, наручи, бусы, монисты, подвесы, кулоны и цепи поражали своим разнообразием и цветами.

Красочная одежда отдельных групп делала их похожими на стайки ярких птиц своими насыщенными цветами. Интересно, какими красителями они пользовались? В памяти моей предшественницы этих знаний не было.

Постепенно раскладывала всю информацию по полочкам у себя в голове. Ойли действительно многое видела за свои 16 лет и любила свой родной край. Её отец часто говорил, что Родина — там, где тебе хорошо, а хороший человек видит хорошие знаки.

Ещё осознала один важный факт — никого вроде Колумба или других открывателей этих земель в Тулее не существовало. Внешняя схожесть с индейцами была лишь только похожестью. Мир развивался своим чередом и писал собственную историю. Приняла это как данность и не стала терзать собственный мозг. Некоторые моменты остались для меня не понятны, но в голове всплыло выражение: «Сначала посмотри на следы своих мокасин, прежде чем судить о недостатках других людей!»

Как не согласиться с этим?

— Ойли, хватит спать, — услышала шёпот и кто-то усилено теребил меня за руку. — Мама плачет, отец ходит хмурый, а ты здесь разлёживаешься!

В этот раз у меня получилось открыть глаза гораздо быстрее. Рядом с моим ложем стояла девчушка лет семи. Пэкуна! Именно ей принадлежит шикарная шевелюра с медным отливом как у отца. Правда волосы Турина потеряли с возрастом весь свой блеск и яркость, зато глаза остались прежними — цвета молодой травы. Так уж вышло, что у мамы они точно такого же оттенка, а теперь и у меня с братом и сестрёнкой. И сейчас эти изумрудные глазищи смотрели на меня с осуждением. Эта малолетняя засранка разбудила меня, чтобы поделиться своим возмущением по поводу моей болезни? Ещё и губки свои пухлые поджимает от недовольства!

— Пэкуна, хватит меня дёргать!

— Ты меня слышишь? Маржа всем уже сказала, что ты пришла в себя и пошла на поправку, — присела на край лежанки и сложила степенно руки на колени. — Вроде самая старшая среди нас, а такая бестолковая, — вздохнула словно старушка, а не маленькая девочка. — Как тебя угораздило свалиться с обрыва? Отец теперь и нам с братом не разрешает кататься верхом. Мокни злиться на тебя за это.

Теперь ясна причина такого состояния Ойли. Только вот, что способствовало падению с какого-то обрыва? Пока не понятно и в памяти ничего не прояснилось по этому поводу. На самом деле девушка с детства хорошо держалась в седле. Отец сам её обучал верховой езде.