На обратном пути в фермерский дом она остановилась у фургона и всмотрелась сквозь окно на пакет с продуктами и коробку для торта, которые стояли на пассажирском сиденье. Она смотрела долго, будто пыталась вспомнить их назначение. Каково бы то ни было, сейчас от одного вида этих предметов на нее накатила усталость. Она открыла дверцу, достала их и отнесла в дом. Поставила бумажный пакет на стойку на кухне и убрала торт в холодильник. Вымыла руки в раковине, смочила бумажное полотенце и вытерла с коробки из-под торта кровавые отпечатки. Достала все из пакета и выбросила его.

Наконец взяла нож Стиллуэлла из раковины и ушла в спальню.

Встала над кроватью и посмотрела на спящего ковбоя.

Приставила нож к его горлу.

Что ты сотворил, что сотворишь – все брошены в тот шкаф…

Рука ее дрожала.

Лезвие коснулось кожи.

В голове у Аннабель взорвался голос, который не принадлежал ей:

– НЕТ!

Женский…

женоподобной твари

Аннабель убрала лезвие.

«О боже», – подумала она, когда увидела нож у себя в руке.

Она сунула нож обратно в ножны на ремне Стиллуэлла.

Аннабель встала под почти обжигающий душ, чтобы смыть все до последней капельки крови, что забрались ей даже под ногти.

«Оно тебя найдет», – подумала она, не понимая, что это значит и почему она об этом подумала.

Вокруг поднимался пар, окутывая ее и заполняя комнату.

Она немного постояла под душем, опустив голову и наблюдая за тем, как кровь утекает в канализацию, подумала: «Это и со мной происходит. Я утекаю». Она вышла из-под струи и нарисовала на матовом стекле душевой двери кролика. И смотрела на него, пока вода не остыла. Затем наконец выключила и ступила на пол, чтобы вытереться. Ей пришлось также вытереть зеркало, чтобы разглядеть себя – дрожащую, похожую на утопленницу. С медленно нарастающим страхом, она подумала, что женщина, глядящая на нее в ответ, может быть и не ею.

Ей стало страшно.

Она уснула в кресле-качалке в ближайшем к окну углу комнаты, укутавшись в шерстяной плед своей бабушки. Когда же проснулась, тени за окном удлинились. Стиллуэлл все так же лежал под одеялом. Она глянула на настенные часы: была половина четвертого дня. Она проспала почти четыре часа. Услышала, как в коридоре скрипнули половицы, и повернулась туда. В проеме спальни стоял Сэнди, с коробкой для обеда и рюкзаком в руках. Вытаращив глаза, он смотрел на лежащего на кровати Стиллуэлла.

– Мама? – произнес мальчик.

Пока снаружи пестрели пурпурно-золотистые небеса, Сэнди сидел в пустом сарае. В клетках, где должны были находиться кролики, лишь чернела погрызенная морковка. Он вспоминал, как они с мамой все воскресенье искали их под домом и в полях. Сегодня мама усадила Сэнди на кухне и дала ему молока с булками. Усевшись с ним за стол с чашкой холодного кофе в руке, она объяснила, что мистер Стиллуэлл упал с лестницы и наткнулся на нож. Сэнди вспомнил день, когда они были в больнице и его мама сообщила ему новость о том, что умер отец. Тогда после ее слов где-то неподалеку из автомата с напитками выпала банка содовой.

– Тревис умер? – спросил он.

– Что? Нет. Нет, милый, он просто ранен.

Сэнди опустил глаза на тарелку и подумал о лестнице, крыше, ноже в ножнах. Потом снова посмотрел на маму и спросил:

– Но как он мог на него упасть, если он не держит его на виду?

На мамином лице отразилось странное раздражение, будто она знала ответ, но не могла его вспомнить. Или не могла сказать.

– Наверное, перед этим он его вынул, – сказала она, крепче сжав пальцами чашку. – Перед тем, как упал.

– Но… – сказал мальчик.

– Ешь уже свои булки, – ответила она, – а потом иди играть.

И вот теперь, тихонько сидя у себя в сарае, Сэнди разговаривал вслух, пусть даже кролики его больше не слушали.

– Тревис лежит у мамы на кровати, – сказал он.

А потом подумал: «Лежит раненый. Меня мама один раз отвезла в больницу, когда я наступил на гвоздь возле цистерны с водой, но почему тогда Тревис не в больнице?»

– И почему мама мне соврала? – спросил он, но ответом ему была лишь тишина в пустом сарае.

Но раздался другой голос, женский.

Матери всегда так делают.

Сэнди ахнул, почувствовав, как по телу у него забегали мурашки. Вскочил на ноги и выбежал из сарая в омут янтарного света, к солнцу, нависшему над далекими холмами. Он прислонился спиной к стене фермерского дома и уставился на покосившийся сарай, что построил его отец.

Тут, Сэнди.

Он повернулся в ту сторону, где у подножия холма стоял ковбойский кемпер с пикапом.