Йорик, уже приготовившийся вонзить вилку в содержимое четвёртой банки, остановил руку. Посмотрел на меня своими круглыми глазами.

— Я потомок Ларра Пи Нуворонога. В двенадцатом поколении, — похоже, кобольд искренне считал, что это окажется исчерпывающим объяснением.

Про этого Нувонорога пара упоминаний тоже встречалась. Что, мол, был у кобольдов в древности такой лидер. И всё. Про эту расу вообще нормальных материалов было совсем немного. В основном туповатые мемы про кобольдов-уборщиков, которые жрут мусор.

— С вашей историей у меня знакомство сугубо поверхностное. Объясни, в чём разница, чей ты потомок? — озадачил я своего ученика новым вопросом.

Теперь тот на несколько секунд задумался.

— Сложно. Завет Нуворонога — всегда ищите путь. Или того, кто укажет путь. Не костенейте, — тот на секунду прервался, а волосы облегающие череп по бокам, засветились неярким оранжевым светом. — Кобольдов считают мусорщиками. Мы никто. Сами — мусор. Ты заговорил. Подал пример. Открыл горизонт. Теперь я иду за тобой.

Ничего себе. Он меня принял за вершителя судеб, который вернёт кобольдам величие? Да я сейчас думаю только о том, стоит ли жрать пятую банку консерв или лучше оставить на завтрак. Ну и про женские жопы ещё, куда без этого. Хотя про них я почти всегда думаю. После вечного стресса, это восхитительно. Каждому рекомендую.

— И что, вы все такие? Ищите путь к спасению кобольдов? — отвлёкшись от еды и воспоминаний о задницах той пары мотоциклисток, я решил оценить перспективы формирования хитиновой армии.

— Только те потомки Великого, кого обучили родители.

Вот он вроде буддист. А отвечает, как марокканец на базаре, когда ты его про цену спрашиваешь.

— Много вас таких? Потомков? — максимально конкретизировав вопрос, я всё же вонзил вилку в рыбные консервы.

— Нет. Каждый седьмой, — тут я даже жевать на момент перестал.

Любвеобильный у них был правитель. Хотя, хрен его знает, как кобольды размножаются. Может там всё через боль и он принёс себя в жертву ради народа.

— И каждый готов пойти за любым, кто станет указывать ему путь? — перемолов зубами рыбу, я решил выкатить вопрос в лоб. Интересно же, какого лешего он выбрал именно меня.

В этот раз, с ответом он подзатянул. Посидел, посмотрел на меня. Пошевелил толстыми светящимися нитями, которые сейчас вовсе не напоминали волосы.

— Родители учат не всех. Достойные учителя встречаются не всем. А способность смотреть по сторонам потеряли почти все. Ты необычный. Будешь хорошим учителем, — похоже меня только что похвалил бронированный философ-буддист. Вовсю пожирающий мои консервы под тёплым небом Константинополя.

Четвёртую банку, если что. Не знаю насчёт себя, но вот кобольду, пожалуй хватит. Пусть учится смирению.

Сообщить ему это новость, я правда не успел. Когда заскреб вилкой, выгребая остатки рыбы, по асфальту двора зашлёпали босые гоблинские ноги.

— Сидите? Консервы жрёте-япь. Вкусно вам, наверное, — подошедший Гоша демонстративно уставился на пустые банки. — А костёр мы зачем готовили? Полдня угрохали, так-то. Айда жечь их уже.

Место для огненных похорон, гоблины выбрали с внешней стороны здания. А когда мы подошли, сразу несколько зеленокожих ушастиков схватились за объёмистые бутыли. Принявшись обильно поливать тела двух даргов, уложенных на большой штабель из кусков разломанной мебели.

— А это зачем? — уточнил я, глянув на Гошу.

— Чтобы не воняло. И горели быстрее. В них ж под триста кило на двоих, япь. Ты чё думаешь, их можно на одних деревяшках закрематорить? Это ж дарги, а не шмаглы какие-то тощие, — авторитетно заявил гоблин.

Мы постояли. Посмотрели. Когда соплеменники Гоши закончили, тот задрал голову.

— Ну так чё, подпаливать? Или ты речь толкнуть хочешь? — гоблину явно не терпелось побыстрее всё это закончить.

Говорить я ничего не хотел — этих даргов я видел только в холодном виде и не имел никакого представления, кем они были. Даже имён не знал.

Гоблин на моё нежелание произносить речь, отреагировал понимающе. Дав отмашку, запалить сложенную груду разломанной мебели, пошевелил ушами.

— С роднёй сложно, япь! Мы с братаном как-то в пещере застряли — этот шмагл хотел меня сожрать. А я ему потом уши отрезал. С тех пор не разговариваем, — поделился семейной трагедией зеленокожий карлик.

Вверх взвились языки пламени — жидкость вспыхнула буквально за секунду. Смотря на быстро обугливающиеся тела, я невольно задумался, как эти трое тут вообще оказались? И что куда более интересно — кто их убил? Может он вернуться, чтобы доделать работу?