Через пару минут ноги вынесли на перекрёсток с широкой улицей, где меня едва не сбил автомобиль. Выкрутивший руль водитель, забросил машину на тротуар, почти впаявшись в заверещавшего гоблина. Сдавая назад, высунул голову в окно.

— Смотри куда прёшь-едрён! Я чуть тачку на помял, япь! — громко крича, он выбрался на проезжую часть и ревя двигателем, умчался вдаль.

Визуально, надо сказать, походил на меня самого. Только на первый взгляд помельче. Хотя и раза в два крупнее гоблинов. Да и кожа у него была куда зеленее.

Желание кинуться следом, выволочь его из машины и расколоть череп было настолько естественным, что я едва не поддался. А стоило утихомирить ноги, как пришлось успокаивать пальцы, что уже легли на метательный диск. Резкий какой-то этот парень был в прошлом. Может оттого их всех и положили в том доме. Не того человека из машины вытащили и располовинили. Или орка.

Свернув на эту самую широкую улицу, я сразу обратил внимание на таблички. Здесь они висели почти на каждом доме. «Бульвар Ивана II». Ещё одно подтверждение, что я где-то в России. Интересно, в какой её части? И с каких пор, в российских городах стали массово покрывать крышу черепицей?

Архитектура тут тоже была ни капли не похожей на Россию из моего старого мира, но сейчас я над этим решил не заморачиваться. Нос уловил запахи еды. А ноги сразу понесли вперёд, переходя на бег и стремительно огибая препятствия.

Промчавшись мимо пары вооружённых ружьями мужчин, перепрыгнул через стайку гоблинов, куда-то пёрших медузу. Обогнул странного вида чёрное существо, кожа которого подозрительно напоминала хитин. Жук что-ли?

Завершился мой забег около дверей заведения со стеклянными стенами, которые были почти полностью заклеены бумагой. И с вывеской «Пирожка от Ловетт».

Распахнув дверь, я радостно влетел внутрь. Встретили меня правда не так радушно, как хотелось бы.

— Тебе чего, ушлёпок? Платить я никому не собираюсь. Так своему Жыге и передай, — изрекла сурового вида женщина, нацелив мне в лицо помповик.

Сейчас я был готов открутить Жыге голову исключительно на общественных началах. Нельзя вставать между орком и его целью. Особенно, если речь идёт о еде. Я и на женщину был зол. Но тут срабатывал древний инстикт — бить противоположный пол нехорошо. Разве только в постели и с её согласия. К тому же, это она ведь приготовила пирожки. Если убить — кто их будет готовить завтра?

— Я поесть купить зашёл. Пирожков, — заскользил я взглядом по витрине, где был выложен товар.

— Пирожков купить? Ты же дарг, япь! Вы свежатину жрёте, водой из лужи запиваете и дальше убивать. Нахрена тебе пирожки?

Интересный взгляд со стороны. Надеюсь основанный на бытовом шовинизме, а не реальных фактах.

— Есть хочется. И кофе было бы неплохо. С чем пирожки у вас кстати? — поинтересовался я, наконец вспомнив, где видел фразу на вывеске.

Ствол помповика немного опустился. А я заметил, что левая рука женщины поблёскивает металлом. Да нет — не поблёскивает. Она целиком из него сделана. Ни хрена себе у них тут протезирование. Хотя, после космодесантников такому наверное можно не удивляться.

— С капустой есть. И с яйцами пять штук осталось. Ещё с мясом на подходе, но они по двадцать копеек, — на прицеле она меня держать продолжала, направив ствол в область живота. Но контакт вроде налаживался.

Я же поморщился, заставив собеседницу снова прицелиться мне в лицо. Ценники на витрине тоже были. Если пирожок с мясом обойдётся мне в двадцать копеек, остальные стоили по пятнадцать. Полтора рубля — десять пирожков. А ещё кофе ведь хочется.

Но делать было нечего — жрать хотелось так, что искать альтернативу я не собирался.

— Что по кофе? И мясо какое в пирожках? — с лёгким подозрением поинтересовался я.

— Курятина. Или ты из тех умников, что сейчас начнуть втирать мне дичь про человечину? А может наоборот, её и ищешь? — палец женщины лёг на спусковой крючок.

Выбор названия не внушал железобетонного доверия. Но намёк на тему каннибализма, она восприняла с такой агрессией, что я решил рискнуть.

— Четыре с яйцами. Столько же с мясом. А на сдачу кофе, — развернул лист лопуха, я шагнул ближе к прилавку, высыпая на него монеты.

Отступившая была назад женщина, после короткой паузы, убрала помповик. Ловко пересчитав монеты, подняла на меня глаза.

— Кофе только три в одном и стоит он тридцать копеек, а не десять.

В её взгляде читался немой вопрос. В моём — лютый голод и желание кофе. Спустя десять секунд гляделок, второе победило.

— Хрен с тобой, орясина. Будет тебе кофе. Но двадцать копеек потом занесёшь, — тон у неё был недовольный, но главное ведь результат, верно?

Да и ружьё она убрала под прилавок, наконец принявшись доставать пирожки. Наблюдая за процессом, я сглотнул набежавшую слюну. И пытаясь отвлечься, задал самый дурацкий вопрос из всех, что крутились где-то на задворках разума.