— Этот вопль, — Марк напряжённо смотрел на лиса, — он значил, что Жеральдина посчитала поединок выигранным независимо от тяжести ранения?

— Полагаю так, — кивнул лис. — Рана была неглубокой и не задела важные органы, потому я тоже подумал, что это яд. Но Фабрициус был рядом и тут же обработал рану и ввёл противоядие.

— Значит, всё обошлось?

— Не совсем. Он провёл у её постели весь день, потому что у неё начался озноб и судороги. Он даже испугался, что яда на клинке не было, но потом решил, что дело в том, что он рассчитал дозу противоядия для крупного мужчины, каким являешься ты, а она всё-таки девушка. Он решился ввести ей малую дозу Крови чёрной розы, и судороги прекратились. Сегодня рано утром он приходил проведать тебя и сказал, что теперь её жизнь вне опасности, хотя ещё несколько дней она проведёт в постели. Так что всё закончилось, Марк. Жеральдина понесла наказание за свои преступления, её слава непобедимой воительницы развеяна в прах, а жертвы, включая капитана де Лариве, отомщены.

— А тебя желает видеть король, — усмехнулся Ламбер.

— О, боги! — простонал Марк. — Он опять будет на меня орать!

— У тебя есть время настроится на взбучку, — усмехнулся Джин Хо. — Его величество отбыл со своей свитой в Шато-Блуа, и велел не тревожить твой сладкий сон, пока ты не проснёшься сам. Но после возвращения приказывает тебе явиться для дачи объяснений и принятия наказания.

— Надеюсь, он не обвинит меня в покушении на друга короля, — проворчал Марк.

Селена не обманула. Это был всего лишь сон, и, проснувшись окончательно, Марк почувствовал себя вполне бодрым. Позавтракав поданными ему лёгкими блюдами, за чем пристально следила сама Мадлен, он потребовал одежду и меч и направился на службу в Серую башню.

Тело Жеральдины де Ренси было там, на одном из грубых столов в холодной мертвецкой, покрытое старой серой пеленой с размытыми тёмными пятнами. Марк смотрел на её застывшее лицо, пока ждал, когда приведут Доротею де Мелантен. Та явилась с тем же гордым и упрямым видом, хотя её нарядное платье уже больше напоминало обноски, белокурые волосы засалились и выглядели подобно мочалке, а на бледном лице появились разводы грязи и синие тени под глазами. Увидев тело Жеральдины она замерла, и какое-то время не отрываясь смотрела на него.

— Отчего она умерла? — наконец спросила она.

— Её убила на дуэли Селена Беренгар, невеста капитана де Лариве из Ланьона.

— Это расплата, — пробормотала Доротея и взяв пелену, натянула её, закрыв голову своей мёртвой подруги. — Теперь мне некого защищать. Я всё расскажу.

Потом она сидела, выпрямившись, на стуле в камере для допросов, сложив на коленях руки и рассказывала о том, как познакомилась с Жеральдиной. Та была грубовата и некрасива, и при этом одинока, потому они быстро нашли общий язык.

— После смерти отца, не получив помощи от суда магистрата, она была в ярости, — говорила Доротея. — Де Сен-Сир продолжал волочиться за мной, и, явно издеваясь, принял её отчаянный вызов. Я знала, что Жеральдине не победить его. Он был рубака, побывал на войне. Он написал мне письмо, добиваясь свидания, и я подумала, что это шанс помочь ей. Я иногда подливала мужу в еду раствор цикуты. Меня научила мать, которой тоже не повезло с мужем. Я помнила, как каждый раз после этого отец ходил по дому ворча и пошатываясь. И я согласилась встретиться с этим негодяем и подлила ему немного в вино. И Жеральдина победила под радостные крики зрителей. Она была уверена, что справилась с ним сама и очень обиделась, когда я сказала ей правду. А потом вдруг предложила в благодарность помочь мне избавится от мужа. И мы от него избавились, — Доротея улыбнулась своим воспоминаниям. — А потом появился этот де Лариве и заявил, что я отравила Жоржа и он может это доказать, — она взглянула на Марка и воскликнула: — У нас не было другого выбора, кроме как убить и его! Он мог погубить нас обеих. Я никого не смогла подкупить в его доме, и тогда Жеральдина сказала, что справится сама. Я сначала не поняла, о чём она, но потом узнала о яде в коричневой склянке. Её отец рассказывал, что смазывал им клинок и стрелы на войне. Она убила этого де Лариве, но нам пришлось бежать. Из-за обвинений этого капитана, я не могла рассчитывать на наследство мужа, у Жеральдины были только деньги, оставшиеся от её маленького приданого после уплаты судебных издержек, а нам нужно было как-то жить… Мы прибыли в Ним, и оказалось, что о Жеральдине и её победах там все знают. Местные дамы закружились возле нас, как мотыльки вокруг огня, щебеча восторженные глупости. А потом к нам явилась Агнесса де Меран и предложила деньги за дуэль с мужчиной, который соблазнил и бросил её. Жеральдина запросила огромную сумму, но та сказала, что добудет её. И мы договорились.

Перо клерка скрипело по бумаге, в узком, зарешёченном окошке под потолком уже синели сумерки ранней тёмной ночи, а Доротея продолжала говорить, перечисляя города, имена и суммы платы за смерти на дуэлях. Как и предполагал Марк, этих поединков было куда больше, чем ему удалось выяснить раньше.

Допрос закончился ближе к вечеру, и Доротею увели в камеру. После этого он решил допросить слуг Жеральдины, и тоже продемонстрировал им её тело, потому что они не верили в её смерть, но после этого также согласились ответить на его вопросы, не видя смысла брать на себя больше, чем заслужили своими поступками. Жанна Мортель призналась, что пыталась подкупить камеристку графини де Лорм по приказу хозяйки, которая и дала ей склянку из зелёного стекла. Горничная Люсиль Рено так же рассказала, что в дом графа её отправила Жеральдина де Ренси. И только Драпен продолжал настаивать на том, что пытался убить графа де Лорма из арбалета по своему решению, пытаясь защитить свою госпожу, хотя признал, что покупал у старого аптекаря Брюно яд по её приказу.

Вернувшись в свой кабинет, Марк положил на стол пачку бумаг — записанные клерком признания подозреваемых. Дело можно было закрыть, и он с удовлетворением подумал, что, несмотря на отсутствие Жеральдины де Ренси на скамье подсудимых, её имя будет звучать в зале суда достаточно часто, чтоб в памяти людей она осталась как мошенница и убийца.

Он вовсе не забыл о вызове к королю и знал, что тот к началу тёмного времени суток должен был вернуться в столицу. Он хотел поставить точку в этом неприятном деле, чтоб доложить о его окончании королю, хотя в глубине души понимал, что просто оттягивает момент встречи с ним. Ему не хотелось снова выслушивать упрёки Жоана в том, что он не бережёт свою жизнь, которая принадлежит Сен-Марко и королю.

Однако дальше откладывать этот визит не имело смысла. Задержка грозила ещё большим недовольством государя, потому он всё же собрался с духом и направился во дворец.

Король был в своём кабинете и работал с документами. Секретарь Жискар попросил графа де Лорма подождать в приёмной, пока его вызовут. Мимо сновали чиновники и служащие, которые кланялись на ходу и скрывались за дверью кабинета, а потом выбегали оттуда и, снова поклонившись, уносились прочь. Марк уже понял, что это долгое ожидание тоже часть обещанного наказания, потому сносил его стоически. Он замер у окна, скрестив руки на груди и смотрел на маленький узкий дворик, где раньше стояла статуя короля Армана, которая теперь заняла подобающее ей место на площади перед храмом святой Лурдес. Дворик выглядел пустым, и изредка по нему проходили слуги и стражники, и в синих сумерках горели жёлтые огоньки фонарей, похожие на загадочные лисьи глаза. Скрестив руки на груди, он перебирал в памяти детали дела Жеральдины де Ренси, снова оценивая добытые им улики на достоверность и убедительность. Увы, хоть теперь ему и было известно из признаний Доротеи де Мелантен о многочисленных убийствах за пределами города, королевский суд не имел полномочий вынести по ним приговор. Однако, на его взгляд, достаточно было и убийств Леонара Бернье и Мориса Дюшарма.