— И сколько я тут валяюсь? — силы стремительно ко мне возвращались и жутко хотелось есть. Нет, не так — жрать, всего и побольше. Желудок, будто проснувшись после долгой спячки, медленно разгонялся, угрожая взять полный контроль над мозгами в свои дрожащие от голода ручки.

— Неделю, — мрачно сказала Танька, переглянувшись с отцом.

— Прости, я плохо соображаю после сна. Мне на миг показалось…

— Не показалось — неделю, — это уже отец.

— Так, мне нужны подробности. Но не сейчас. Надо бы сначала в душ сходить, а после него, я очень надеюсь, что меня покормят. А вот потом я с удовольствием послушаю красивую, полную любви и коварства историю.

— Ага, прям в яблочко попал, особенно насчет любви и коварства, — хмыкнул отец. — Сам-то встанешь или помощь нужна?

— Сам, все сам. Дайте мне минут двадцать, и я буду готов к употреблению. Правда, перед этим кого-то употребив.

Народ потянулся к двери. Снежана, выходя последней, чуть задержалась, кинула на меня нечитаемый взгляд, полный сомнения, но все же вышла, плотно закрыв за собой дверь.

Рефлексировать или что-то пытаться вспоминать я не стал — шустро вскочил, чуть пошатнулся, но тело сразу обрело равновесие, и пошлепал в душ. Горячие, на грани кипятка струи воды смыли с меня прошедшую неделю.

Заглянул внутрь себя — все в норме, никаких отклонений. Жив, вроде как здоров — можно работать.

Хм, неделю, значит, провалялся — жесть! Значит, посвящение в студенты я не прошел — да и похер. Не думаю, что это помешает учебе.

Я вытерся мягким полотенцем, переоделся в чистую домашнюю одежду, посмотрел в ростовое зеркало — м-да, а вот видок у меня еще тот. Темные круги под глазами, схуднувшее тело. Хотя, кажется, я стал немного выше. Это радует. Посмотрел вниз — нет, длиннее не стал. Но зато не потерял прежний размер, что тоже отлично.

Все, морда дышит здоровьем и бодростью, мимо Лиза несется с ведром. Хорошо, не пустым. Я пропустил служанку и пошел дальше. Нос, работающий не хуже собачьего, сразу уловил среди тысяч запахов нужные, и дальше я двигался на автопилоте. Все мысли, кроме желания горячего куска мяса, испарились. Дальше было как в тумане — я ел, кажется, даже рычал, жалея, что у меня всего две руки, способные запихнуть в рот пищу, а не четыре.

Но любая радость рано или поздно заканчивается, и вот я уже с явно выпирающим животом, похожим на седьмой месяц беременности, блаженно откидываюсь на стуле, вытирая губы и руки салфеткой.

— Сколько лет живу, но такого никогда не видела! Думала, лопнешь, — Снежана была в явном шоке от моего здорового аппетита.

— Поголодай с неделю и будешь способна и не на такое, — отозвался я, сыто отдуваясь.

— Готов услышать последние новости? — отец был собран, деловит и очень доволен. С чего бы это? Впрочем, сейчас узнаю.

— Жги, — киваю я, настраиваясь на интересную историю и, главное, судя довольным физиономиям, с хорошим финалом….

Неделю назад

— Н-н-на! — раздался вопль, и на Светлану обрушился Молот Нифльхейма — родовой дар Годуновых и их страшное оружие.

Щиты светлой принцессы разлетелись вдребезги, а ее саму подкинуло метров на пять и отшвырнуло в толпу студентов. Повезло ей в том, что Кристина торопилась и не зарядила молот на максимум. Иначе ее бы просто разорвало.

Тем временем, стоя позади Видара, Дима крепко прижимал к шее несостоявшегося убийцы нож из черного обсидиана, который мало того, что игнорировал щит, так еще и соприкасаясь с кожей, вызывал легкий паралич всего тела.

Параллельно с этим Трупкипанидзе схватил того за руку с такой силой, что кости хрустели, и медленно, не давая ей разжаться, вытаскивал нож из тела друга точно по тому каналу, по которому он вошел.

Темноводная, обхватив место прокола, уже вливала в него эфир, стараясь запустить регенерацию. Но увы — удар был мастерский, еще и клинок был пропитан какой-то ядовитой дрянью, что разъедала ткани, не давая им заживать. Причем делала она это гораздо быстрей, чем восстанавливался организм.

Снежана, сорвав с шеи цепочку с камнем Кристальной воды, держала его перед глазами умирающего Видара, удерживая его душу в теле, а Настя окружила всю компанию щитами, разом спалив все свои защитные артефакты. Но перед этим она успела усилить свой голос и разразилась громким воплем:

— Светлые убили темнейшего князя, ударив в спину!!!

А после они уже не обращали внимания на то, что в ответ раздались крики: «Наших бьют!», «Светлые подло напали!», «Смерть светлякам!»…

Загудел эфир, словно злобные цепные псы, что получили долгожданную свободу, сорвались убойные плетения, и площадь стала превращаться в место смертельной битвы, где никто не просил и не давал пощады.