Тогда я поднялся на руках, опершись на подлокотники, сел по-турецки и попробовал медитацию. Постепенно звуки зала начали растворяться, трон подо мной перестал ощущаться, а дыхание стало ровным… Я не знаю, сколько времени провёл в медитации, но ощущение приближающейся смерти становились всё отчётливее.

— А часики-то тикают… — протянул ехидным, чуть насмешливым тоном Хлад, и даже сквозь ткань вуали я мог видеть, как он ухмыляется. — Скоро ты совсем иссякнешь…

— Ты давай не умничай, — фыркнул я, стараясь не поддаться на его провокацию, — У меня, между прочим, регенерации там столько, что из любого дерьма смогу выбраться… Ну, правда, не сразу…

— Верно, — легко согласился Хлад, и в его голосе мелькнуло довольное хихиканье, — Но ты забываешь, что бывают обстоятельства, в которых человеческое тело просто не способно выжить…

— Например? — я прищурился, всматриваясь в очертания золотой клетки под вуалью.

— Например, постоянно прибывающая вода… — его тон стал особенно сладким и неприятным. — Ты ведь не думал, что сейчас аккуратно лежишь на дороге, как какой-нибудь павший герой? Нет, дружок, ты находишься в яме, припорошенный землёй. Это твоя могила. А плита, которая лежит сверху, будет твоим надгробьем… Ха-ха-ха! Сдохнешь, и тебя даже не найдут! Прикопают как есть, всплакнут для приличия и забудут!

Его слова были неприятно убедительны. Как бы мне ни хотелось спорить, но здесь Хлад мог быть полностью прав. Если я действительно лежу без сознания в какой-то заполненной водой яме, то положение моё хуже некуда. Даже моя «регенерация» в этом случае не спасёт. Без дара «адаптации лёгких» я не смогу дышать под водой, и конец будет очень быстрым.

— Допустим… — я усилием воли сменил гнев на показное спокойствие, — И что ты предлагаешь?

— Предлагаю? Я? — он хохотнул громче, и смех его стал каким-то гулким, почти зловещим. — Ха-ха-ха! Ничего я тебе не предложу. Ты сдохнешь, а я захвачу твоё паршивое тело и выберусь отсюда!

Вот же тварь… Я машинально приложил палец к губам, словно пытаясь сдержать слова. Поди разберись — он и правда способен провернуть такой фокус или просто блефует, наслаждаясь моим раздражением.

— Наивный, — усмехнулся я, стараясь, чтобы в голосе звучала уверенность, а не тревога, которая уже начинала подступаться к моему разуму, — Я запер тебя в золотой клетке. Если я умру, то ты сгинешь в ней вместе со мной.

— А вот мы это скоро и проверим, — отозвался он с такой радостью, что по коже пробежал холодок.

В прошлый раз, когда он ещё был в своём старом теле, всё было иначе. Тогда Хлад казался мудрым, рассудительным, а временами даже добрым. Сейчас же — злобный, раздражающий, язвительный. Словно в нём осталась лишь тёмная часть, выжившая за счёт чужой беды. С другой стороны, добрая половина вознеслась, куда там положено, а злая, мечтающая всеми силами выжить, досталась мне… Мысль о том, что ему нужно преподать урок, стала казаться особенно заманчивой.

Я представил вокруг клетки большой, идеально гладкий стеклянный аквариум. Когда-то у моей сестры был такой. В нём плавали три маленьких золотых рыбки, правда, продержались они недолго. Мои постоянные разъезды и забывчивость сестры сделали своё дело и однажды аквариум опустел… Впрочем, я слишком отвлёкся на воспоминания.

С силой мысли я стянул вуаль, скрывавшую старика, и, наконец, встретился с ним взглядом.

— Что ты собираешься делать? — в его голосе впервые прорезалась настороженность, взгляд скользнул по стеклу, и он невольно подался назад.

— Да вот, решил ускорить твою смерть, — честно признался я, позволяя усмешке расползтись по лицу. — А то вдруг и правда выживешь? Мне будет неприятно это осознавать, даже если я уже буду мёртв.

Я представил, как несколько высоких, пузатых кувшинов начинают медленно наклоняться, сливая в клетку тяжёлые струи воды. Над золотыми прутьями и впрямь возникли три таких же прозрачных сосуда, доверху наполненных чистой, холодной водой. Стеклянные стенки поблёскивали в свете зала, и когда кувшины наклонились, вниз обрушились мощные потоки воды, разбиваясь о пол клетки звонкими, тяжёлыми брызгами.

— Сопляк, ты так не шути! Слышишь?! — голос Хлада изменился, стал резким и чуть надломленным.

— Я тут подумал, — протянул я, наблюдая за его жалкими попытками, — сможет ли моя воображаемая вода тебя затушить?

Старик дёрнулся, вцепившись в прутья и пытаясь карабкаться вверх. Выглядело это достаточно жалко. Руки соскальзывали по гладкому золоту, и он раз за разом съезжал обратно, едва успевая подняться на полметра.

— Парень! Остановись! Ты совершаешь большую ошибку! — выкрикнул он, и в его голосе уже слышалась паника.

Вода тем временем залила пол клетки, и тонкий слой начал постепенно подниматься, колыхаясь и отражая свет от потолка. Я сидел на своём троне и наблюдал за стариком, не отводя взгляда. Не то чтобы я жаждал его смерти — в конце концов, он представлял собой чистую энергию, которую я, между прочим, вместе с ним и поглотил. Но этот мерзкий старикашка слишком далеко зашёл, и отдавать своё тело ему я точно не собирался.

— Договор! — взвизгнул он, когда вода оказалась в опасной близости от его задницы. — Договор!