Сперва я постучался к Лиихне, тоже спросил, все ли у нее нормально и не нужно ли чего. Орчанка ожидаемо сказала, что все хорошо. Тогда я наконец-то открыл дверь нашей спальни.

— Леу, слушай, извини, что мы задержимся в дороге, но там совсем мелкие ребята…

Но Леу и не думала меня ругать! Она кинулась мне на шею с объятиями, явно подражая Мириэль, и даже хвостом обвила — а вот это уже лично ее.

— Ре-ей… — сказала она шепотом. — Я решилась! Я расспросила Рагну и сделала в этом теле максимально похожую на человеческую половую анатомию, которую смогла! Она мне вчера вечером дала добро, сказала, что нормально получилось, ты справишься! Можно… можно мне тоже? Вот этого всего, чего ты с девчонками делаешь?

— Можно… можно мне тоже? Вот этого всего, чего ты с девчонками делаешь? — спросила Леу. И добавила, видно, чтобы я точно понял: — Я имею в виду, плотской любви!

У меня аж дыхание перехватило от неожиданности.

Нет, не то чтобы я совсем не думал на этот счет… Наоборот, у меня мелькали мысли, что Леу в этой форме вполне могла бы… ну, или, точнее, я бы мог. Однако эти мысли дальше полуоформленных идей не шли. Потому что, с одной стороны, конечно, она моя жена, я взял на себя определенные обязательства — и даже успел за эти два года полюбить мою драконицу. С другой стороны, в этой любви было пока еще много… опекунско-отцовского, что ли? Или, точнее, чувств «доброго дядюшки», потому что она ведь даже едва жила под моей крышей!

И, хотя я не сомневался в том, что Леу полностью совершеннолетняя по любому счету (в абсолютных годах ей было лет пятьдесят — она как-то легкомысленно сказала, что сама точно не помнит, но примерно столько), я привык смотреть на нее как на девушку-подростка, которая пока не совсем выросла и не готова по-настоящему ввязаться в отношения между мужчиной и женщиной. Вот когда совсем позврослеет — тогда и начнется между нами романтика. А пока — только семейственность, нежная дружба, но без сексуального подтекста!

А если уж совсем начистоту, слова про «максимально близкую анатомию» и «Рагна дала добро» меня сразу насторожили! У Рагны, несмотря на старание в любых обстоятельствах учитывать мои интересы, все-таки весьма своеобразное чувство юмора!

Но… Как отказать Леу в таких обстоятельствах?

И еще одно соображение: признаться, мне стало страшно любопытно, что там у нее и сумею ли я справиться с наколдованным ею набором половых органов так, чтобы мы оба получили удовольствие! Можно сказать, ультимативный вызов моему мастерству героя-любовника!

(Нет, ладно, ультимативный вызов — это если бы Рагна попросила меня попробовать с ней как со скелетом. Но тут я сразу пас, к этим зияющим вершинам даже не знаю, как подступиться, хоть на досуге и раздумывал над всякими вариантами. К счастью, моя наименее живая супруга еще и одна из самых здравомыслящих.)

— Конечно, можно, — мягко сказал я. — М-м… я слышал, ты как-то выражала желание меня куснуть? Сразу говорю: не до крови. И… э-э… не в специфически мужские части моей анатомии, ладно?

— Договорились! — покладисто воскликнула Леу. — А ты меня можешь кусать везде, где хочешь. Хотя вряд ли твои смешные зубки зацепятся!

Я вздохнул. Ладно, лекцию о том, можно или нельзя говорить мужчине перед сексом, что у него что-то там «смешное», оставим на будущее. Культур-шмультур и видовой барьер, вот это все.

Но к сексу мы приступить так и не успели. Раздался гневный стук в дверь — тяжелый такой, бодрящий! — и вопль:

— Эй, учитель из Академии! Ты, что ли, за некромантов отвечаешь?! Выходи на разговор!

— А вот и хозяин собачки нарисовался, надо думать… — вздохнул я.

— Какой хозяин? Какой собачки? — удивилась Леу.

— Я как раз начал рассказывать. Некромантские детки. Там девочка маленькая, плачет все время. Жалко ее очень.

— Притворяется? — скептически спросила Леу. — Если все время.

— Не похоже… А кто-то из мальчиков убил собаку, а потом вместо извинений превратил ее в умертвие. И я, кажется, догадываюсь, кто.

— Не, ну ты, Рей, конечно, не мог иначе, — фыркнула Леу. — Вечно всех спасаешь! Особенно плачущих девочек. Дай угадаю, черноволосая и бледненькая?

— Ей восемь лет! — я щелкнул Леу по лбу. — То есть так-то она говорит, что одиннадцать, но выглядит на восемь, если не моложе. Ладно, извини, постараюсь разобраться с этим побыстрее! А потом вернусь — и мы займемся тем, чем ты хочешь.

…Однако едва я вышел за дверь, как понял, что побыстрее точно не получится. Не вариант. Толстый бородатый мужик, который держал на поводке огромного черного пса, похожего на ротвейлера (жужжание нескольких вьющихся над псом мух прилагалось!), явно не настроен был на мирное урегулирование! Впрочем, это было ясно еще по стукам в дверь. А рядом, с крайне независимым видом (мол, я тут вообще случайно), положив руку на эфес шпаги, стоял д’Артаньян.