Я приподнялась и отодвинулась на край дивана. Я переводила взгляд с мамы на папу, силясь скрыть мое ликование.

Мама сказала:

– Ты не обязана что-либо делать, если ты не хочешь.

Папа молчал.

– Я хочу. Я очень хочу помочь! Что мне нужно сделать? – Я задумалась, нужно ли мне будет облачиться в черную рубашку с пуговицами и надеть белый воротник, как у отца Уондерли (хотя мне не нравились ни черные рубашки, ни рубашки на пуговицах), и зачитывать что-то из книги священника. Название на переплете мне не удавалось разобрать. Буквы были узнаваемые, но не складывались в знакомые слова.

Отец Уондерли ответил:

– Пока тебе будет достаточно просто находиться с нами в комнате, Мерри.

– Но в чем же здесь помощь? Я хочу что-то сделать. Я могу почитать что-нибудь. Или поснимать на камеру. – Я попыталась обратить на себя внимание Кена, но того заслонил оператор Тони, который покинул свой угол и находился лишь в паре метров от дивана.

Отец Уондерли объяснил:

– Мы все заметили, что дух внутри Марджори проявляет себя и реагирует сильнее всего на твое присутствие. Дух неоднократно приводил сестру к тебе в комнату, будто бы желая, чтобы ты наблюдала за его проделками. Пойми меня правильно: я не имею в виду, что в тебе кроется причина недуга Марджори или что ты виновата в ее действиях. Это совсем не так, Мерри. Совершенно не тот случай. Но мы полагаем, что демон заинтересован в тебе, потому что проявляется он именно тогда, когда ты рядом. Если ты будешь находиться в комнате Марджори во время посещения доктора Навидсона, у нас будет больше шансов стать свидетелями манифестации…

– Мани-чего?

– Доктор увидит, что делает Марджори, и поймет, что в нее вселился демон. Потом он расскажет епископу, что несчастная Марджори в самом деле страдает от присутствия злой сущности.

– Хорошо. – Я убрала мой блокнотик в карман и снова прижалась к маминой груди. Мне неожиданно стало холодно, и я подумала, что может быть всю оставшуюся жизнь буду ощущать мороз на коже.

Мама обняла меня.

– Я буду с тобой. Если станет страшно, и почувствуешь, что хочешь уйти, – мы сразу же уйдем. Обещаю.

Папа тихо добавил:

– Я тоже буду с вами.

Хотя я и не просила дальнейших разъяснений, отец Уондерли продолжил:

– Если все пойдет так, как я предполагаю, то мы сможем обратиться к епископу Форду за разрешением на совершение экзорцизма. В этом случае я буду готовиться всю следующую неделю: буду соблюдать пост, молиться, исповедуюсь… Конечно, не в вашей исповедальне наверху, а в церкви… Совершу обедню за Марджори и попрошу Бога о помощи.

– А потом?

– А потом вы все поможете мне с обрядом экзорцизма, и мы изгоним зло из Марджори.

– А если не сработает?

– Тогда мы проведем повторный экзорцизм. Будем проводить обряд столько раз, сколько потребуется.

– Другой доктор скоро придет?

На этот раз ответила мама:

– Сегодня вечером. Прошу минуту внимания. Мерри, милая, посмотри на меня. Тебе придется тяжело. Скорее всего будет… страшно. Мы не знаем точно, что она сделает или скажет.

Папа заметил:

– Ты хотела сказать: мы не знаем, что демон сделает или скажет.

Мама откликнулась:

– Да, ты прав. Так ты уверена, что готова ко всему, Мерри?

– Уверена, – подтвердила я, хотя никакой уверенности у меня не было. Я не понимала, что такое «обряд экзорцизма». Я даже не знала, как молиться, да и если бы умела, то все равно не знала ни одной молитвы. К тому же, меня беспокоила мысль: что будет, если Марджори учудит что-то ужасное перед всеми, а я в сердцах выкрикну, что она притворяется, и все это понарошку? А если она не прикидывалась вообще, и всю эту историю мне рассказал злой дух, поселившийся в сестре? Я не знала, что и думать. Просто продолжала говорить, хотя папа и отец Уондерли уже поднялись и направились к Барри. – Да, я уверена, что смогу помочь. Не боюсь. Я сильная. Кен сказал, что я сильная, когда мы играли в футбол. Уверена, что справлюсь.

Кен улыбнулся, закрыл свой блокнот и, махнув мне рукой на прощание, вышел из комнаты, а затем и из дома. Пробившийся через открытую входную дверь свет залил холл.

Отец Уондерли заявил:

– Ты на редкость храбрая, замечательная девочка, Мерри. Думаю, ты задаешь жару всем мальчишкам на детской площадке.

– Да нет, никому ничего я не задаю.

Мама предложила:

– Почему бы тебе не попинать мяч во дворе? Я скоро к тебе присоединюсь, хорошо?

В ожидании мамы, на улице, я изо всех сил била мячом по воротам. Я не думала о том, что будет сегодня происходить, в том числе в присутствии нового врача, в комнате Марджори. Мои мысли были целиком сконцентрированы на последнем замечании отца Уондерли. Я себе представляла, как раздаю мальчикам, да и всем ребятам на детской площадке маленькие черные пакетики, и как они открывают их, а там – леденцы с неожиданно жгучим вкусом, которые так и пышат жаром.

Доктор Навидсон прибыл к нам домой вскоре после ужина.

Когда во входную дверь позвонили, мама была наверху, в исповедальне, с бокалом вина. Папа на кухне на камеру рассказывал о том, что он думает и как себя ощущает в ожидании доктора Навидсона. Я старалась делать домашку по математике в гостиной, но по большей части прислушивалась к папиному интервью. Кен и отец Уондерли также были в гостиной. Они оба были в поисках потерянного: Кен – черной записной книжки, отец Уондерли – книги в красном кожаном переплете.