— Долго они так всё равно не простоят, — покачал головой полицейский, беседовавший с Басовым. — Пусть они тепло оделись, холод сделает своё дело. Часа два-три, и сдуются.

— Боюсь, часа за два-три мы тут окоченеем, — отозвался Матвей Анатольевич. — Кому понадобилось сносить здание зимой? Разве нельзя было подождать до лета?

— Нет, тут принципиальная борьба. Строители хотели ещё прошлой весной снести здание и начать заливку фундамента под новый проект, но ректор академии вставлял палки в колёса и тянул сколько мог. Вот, можно сказать, это кульминация.

Выходит, весь сыр-бор из-за здания академии, а точнее, из-за куска земли в центре города. Угрозы Михайловскому, попытка похищения Татьяны и её убийство… Пазл в моей голове окончательно сложился, и я понял, что оказался прав на все сто процентов. Теперь бы только понять что делать с этими знаниями. Не становиться же рядом с Михайловским и его сподвижниками? Результата это точно не принесёт.

Через полчаса к месту событий подоспел специальный отряд полиции. Духовники работали куда жёстче, чем их коллеги из отряда переговорщиков: в считанные минуты подавили волю протестующих и позволили подойти рабочим. Минут пятнадцать отчаянного сопротивления, и всё было кончено.

— Обморожение пальцев на руках и ногах, у пары человек обморожения мягких тканей лица, — констатировал Басов. — В принципе, ничего серьёзного. Уже через полчаса приведём их в чувство, а там могут быть свободны.

— Не нужно торопиться с выводами, — вмешался полицейский. — Эти граждане задержаны за хулиганство и подрывную деятельность. Им грозит, как минимум, пятнадцать суток исправительных работ и крупный денежный штраф, а также лишение всех наград и должностей.

Я намеренно направился к Михайловскому, чтобы переговорить с ним наедине.

— Пётр Николаевич, вы как? — поинтересовался я, вливая в него свою энергию.

— Николай, не стоит тратить на меня силы, — отмахнулся мужчина. — Моя жизнь и так кончена: дочь погибла, родную академию сносят, а с минуты на минуту лишат должности ректора и наверняка запретят преподавательскую деятельность. Моя жизнь окончательно разрушена. Я сам справлюсь со своими ранами, чтобы не утруждать вас. Но вы, если сможете, отомстите за всех нас!

— Непременно, Пётр Николаевич, — пообещал я.

Что толкнуло Михайловского на такой отчаянный шаг? Думаю, после стольких потерь и такого мощного давления от просто сорвался и пошёл на безумные меры.

Остаток смены и весь следующий день я находился словно в прострации. Мне не давали покоя слова Михайловского. Это не укрылось от Рины, которая волновалась за меня больше всех.

— Может, отменить приём? — неожиданно поинтересовалась девушка.

— Ни в коем случае, я в порядке. Только набери Жанну и попроси оставить машину у входа в подъезд. Я впущу её через чёрный ход, чтобы не привлекать лишнего внимания к её персоне.

Я уже догадался, что эта Жанна — далеко не самый простой человек в Дубровске. Пусть я не знал всех в лицо, но готов поспорить, что она какой-нибудь директор или администратор.

Только работа помогла мне собраться и провести процедуру на высшем уровне. Я набил руку и теперь уложился в пятьдесят четыре минуты. Можно и ещё лучше, но время — не главное.

— Николай Александрович, позвольте вас отблагодарить, — женщина достала из кошелька десять тысяч и оставила их на столе.

— Мы ведь договаривались, что я проведу процедуру бесплатно, — заметил я.

— Только первую! Считайте, что это оплата за вторую процедуру и благодарность от меня. Вы настоящий волшебник. Скажу честно, сейчас я выгляжу даже лучше, чем до тех жутких ожогов. Я непременно буду вас советовать своим подругам и воспользуюсь вашими услугами ещё раз.

Женщина ушла через чёрный ход, а через пару часов у меня появилась новая гостья. Я только закончил работать с мужчиной, который жаловался на боли в спине и попрощался с ним, как в кабинет ворвалась моя старая знакомая.

— Слушай, что ты за стерву посадил на ресепшен? Она мне чуть голову не откусила, когда я хотела пройти к тебе без записи, — возмутилась Краснова. — Дожилась, не могу проведать своего одноклассника, который помогал мне решать задачки по физике и писал за меня сочинения. Помнишь, как в одном из сочинений ты мне написал признание в любви?

Да уж, этот момент в памяти Николая я бы хотел пропустить, но что досталось от реципиента, то уже не исправить.

— Её зовут Рина, и она всё сделала правильно, — спокойный тоном произнёс я.