Его шляпа давно съехала на затылок, и теперь мне было хорошо видно его лицо. Он был уже не молод и явно пошел на это преступление не от хорошей жизни.

— Мне нужны эти деньги, барышня! — с сомнением прошептал он. — Я уже отдал их своей семье.

— Они останутся у вас! — заверила я.

— Мадемуазель Эстре, вы здесь? — громко спросил его светлость.

— Да! — воскликнула я. — Я здесь!

И открыла дверцу экипажа.

И случилось это ровно тогда, когда подле этой дверцы оказался сам Лавальер. И когда я попыталась выйти, я очутилась прямо в его объятиях.

Мне показалось, что он был обескуражен этим столь же сильно, как и я сама. Но это не помешало ему найти подходящие к случаю слова.

— Я наконец-то нашел вас, Вероника! И уже не намерен вас более отпускать!

Он поставил меня на землю так осторожно, словно я была фарфоровой вазой. И мы стояли друг против друга и молчали. И в этом молчании было куда больше смысла, чем в любых признаниях.

Мы даже не заметили, как экипаж поехал дальше, стараясь скрыться с наших глаз. А когда мы поняли, что остались одни, его светлость мягко улыбнулся:

— Вам придется поехать вместе со мной верхом! Надеюсь, вас это не сильно смутит?

Я не смогла ответить на этот вопрос. Потому что покраснела, стоило мне только представить эту картину. И вместо этого спросила сама:

— Как вы нашли меня, ваша светлость?

— На рассвете я как обычно приехал в больницу. Мадемуазель Дайсон отправилась вас будить и увидела, что в комнате вы не ночевали.

— Должно быть, вы подумали, что я сбежала?

Но он покачал головой:

— Нет, я был уверен, что это не так. Вы самый честный и благородный человек из всех, кого я знаю! Вы ни за что ни нарушили бы данное Мерсеру слово. И поэтому я за вас испугался. Мадемуазель Эсме вспомнила, что днем к вам приезжала какая-то дама, и по ее описанию я понял, что речь идет о мадемуазель Рошен.

Он помрачнел, когда заговорил о своей невесте.

— Да, — подтвердила я. — Мужчины, что похитили меня, сказали, что им заплатила за это знатная дама. И я решила, что речь идет о вашей невесте.

— Это была именно она, — признал он. — Когда я вернулся в поместье, я заставил ее сказать мне правду. Она клялась мне, что сделала это для вашего же блага.

Тут он горько усмехнулся. Он, как и я, совсем не верил в это.

— Впрочем, хотел бы сразу сказать, что мадемуазель Рошен более не моя невеста. Мы расторгли помолвку.

— О! — растерянно протянула я. — Мне очень жаль!

— Не стоит сожалеть, мадемуазель! Брак без любви не принес бы счастья ни ей, ни мне. Впрочем, сейчас вряд нужно говорить об этом. Нам пора отправляться в путь!

— Надеюсь, полковник Мерсер поверит, что я не пыталась сбежать из города.

— О, я бы не надеялся на это! — улыбнулся он. — Потому что сейчас вам действительно лучше сбежать!

— Что? — не поняла я. — О чём вы говорите?

— О том, что я отвезу вас именно туда, куда и собирались вас отвезти те господа, что вас похитили — в Леандрию!

Я посмотрела на него с изумлением.

— Вы с ума сошли, ваша светлость?

— Ничуть! — заверил меня он. — Просто я считаю, что вам какое-то время лучше побыть за границей.

— Но это невозможно! Вы что же, думаете, что я буду отсиживаться там в то время, как другие люди понесут за меня ответственность! И это не только полковник Мерсер, но и доктора-маги, которые ради меня пришли работать в нашу больницу! Их тоже обвинят в нарушении закона и осудят!

Я не понимала, как он вообще мог предлагать мне такое после того, как сам же похвалил меня за честность?

— Не беспокойтесь, Вероника, я уже обсудил это и с вашими коллегами, и с вашими отцом. И все они одобрили мой план. А что касается полковника Мерсера, то он уже не молод и в скором времени собирался уйти в отставку. Так что даже если он лишится своего звания и пенсии, я компенсирую ему это. Я заплачу ему столько, что хватит не только ему самому, но и его детям.

Но я всё равно замотала головой.

— Благодарю вас, ваша светлость, но не могу воспользоваться вашим великодушным предложением!

Уголки его губ снова чуть дернулись.

— Если потребуется, мадемуазель, то я отвезу вас в Эларию силой. Я уже получил на это разрешение вашего отца!

Но прежде, чем я успела возмутиться его самоуправством, мы услышали цокот копыт. А вскоре из-за поворота показался всадник, который громко кричал:

— Дорогу королю!

Скакавший на лошади мужчина был в мундире. Когда он увидел нас, то натянул удила, и его конь взвился на дыбы и заржал.