Мой телефон уже полностью очищен, но я все равно протягиваю его, как она просит. Не удивлюсь, если Престон установил на него какой-нибудь трекер. Вся информация о том аду, в котором мы жили последние пять лет, уже загружена на облачные хранилища, которые я создала, как только Престон отключился, напившись до беспамятства.

Я прекрасно понимаю, что он в отключке на всю ночь, но когда я стою перед домом соседа в три часа ночи, меня все еще бросает в дрожь. Каждое шуршание листьев или белка, мелькнувшая через двор, заставляют меня вздрагивать. После последнего объятия и обещания позвонить сегодня днем, мои ноги ведут меня обратно к моему старенькому Ford Escape1. Ироничное название, учитывая все происходящее. Убедившись, что Ретт крепко спит, я замечаю на его голове образовавшуюся шишку и содрогаюсь, видя темно-синие отпечатки пальцев, обхватывающие его руку. Пристегнувшись и медленно сдавая задним ходом с подъездной дорожки, я смотрю на дом, в котором прожила последние пять лет. Уезжая, я наблюдаю, как он исчезает в зеркале заднего вида, и говорю в тишину машины:

– Мы выжили, малыш. Дальше должно быть только лучше.

Клара

6 месяцев спустя

– Клара!!!

Я вздрагиваю так резко, что будто позвоночник встал по струнке, а сердцебиение зашкаливает. Я только успела углубиться в рабочие письма и занялась назначением встреч для босса, как его глубокий баритонный голос напугал меня до дрожи.

– Да, мистер О’Брайен?

Келлум О’Брайен – сын владельца бухгалтерской фирмы O’Brien Accounting. Его отец живет на другом конце страны, так что Келлум здесь и главный бухгалтер, и фактически управляющий.

Он где-то метр восемьдесят с хвостиком, и выглядит так, будто в прошлой жизни играл в американский футбол на позиции защитника. На фоне его массивной фигуры мои сто семьдесят три сантиметра и пышные формы кажутся не такими уж внушительными. Светло-русые волосы и ледяные голубые глаза, казалось бы, ничего пугающего, но рядом с ним я все равно всегда чувствую напряжение.

На вид ему не больше тридцати с копейками, но это лишь догадка, мы с ним вообще не обсуждаем ничего, кроме работы.

Я хожу на работу, делаю свое дело, отмечаюсь на выходе, еду забирать сына и стараюсь быть для него лучшей мамой, какой только могу быть. А утром все начинается сначала, по новой.

Он – крупный, внушительный, требовательный. Но, заметив, как я испугалась из-за громкого окрика, он хотя бы проявляет каплю такта, отводит взгляд и бурчит:

– Прости.

Щеки вспыхивают жаром.

– Нет, правда, все в порядке. Я как раз заканчивала перед уходом. Вам нужно с чем-то помочь, прежде чем я уйду?

Мистер О’Брайен оборачивается и пытается улыбнуться, но выходит у него это как-то неловко. Его лицо обычно серьезное, хотя, надо признать, очень даже привлекательное.

– Да, на самом деле… не могла бы ты очистить мой график на завтра после обеда? У меня важная встреча с мистером Роуэном Бирном, она займет весь вечер.

Я уже киваю, не дожидаясь окончания фразы:

– Конечно, сейчас все сделаю.

Он кивает в ответ по-мужски, слегка вскидывая подбородок:

– Спасибо, Клара. Увидимся завтра.

Разворачивается на каблуках и уходит, не теряя ни секунды.

Я тут же принимаюсь за завтрашний график – быстро, четко, не отвлекаясь. Уже опаздываю, пора бежать за Реттом. Пара кликов, и я хватаю сумку, пулей вылетаю за дверь.

* * *

Подбегаю к крыльцу дома Оливии, замираю у двери, переводя дух, и только потом захожу внутрь. Ретт как раз убирает свои карандаши и раскраску со стола на кухне, но, заметив меня, тут же подскакивает. Его лицо озаряется широченной улыбкой, и он с разбега бросается ко мне, обвивая руками шею. Я прижимаю его к себе, пока он не начинает ерзать, давая понять, что хочет на пол. Неохотно опускаю его на ноги.

Он поднимает руки и начинает показывать жестами:

– Я так скучал по тебе! Играл с друзьями и с черепашками. Даже поделился!

Я улыбаюсь во весь рот и тоже отвечаю на языке жестов:

– Это так здорово, мой маленький медвежонок. Пойдем собираться домой. Попрощайся с мисс Оливией и ребятами.

Ретт срывается с места и мчится к детям Оливии, чтобы сказать им пока.

– Прости, Лив, я задержалась.

Оливия Уилсон присматривает за нами с тех пор, как мы приехали сюда, уже полгода назад. Она чуть старше моих двадцати семи. Натуральные светлые волосы стянуты в тугой хвост, а глаза, насыщенного темно-синего цвета, скрыты под козырьком темно-зеленой кепки с надписью «Soccer Mom2». Мы с ней одного роста, но она куда стройнее.

Я так и не вернула себе дородовую фигуру после рождения Ретта, а вот Оливия явно из тех любимиц Бога, у которых тело само возвращается в форму каждый раз, будто по щелчку.