Вскоре появился Пётр. Он вошёл в кафе энергичной походкой. Среднего роста, средней комплекции, с ординарной внешностью с небольшой дурацкой сумкой на текстильном ремне, переброшенном через плечо. На мента похож не был, скорее на коммерса. Лет ему на вид было около сорока и единственное, что бросилось в глаза — его взгляд, живой и подвижный. Такой взгляд я встречал у карманников и аферюг.

— Вот этот? — кивнул он на меня и уселся напротив, успев просветить, как рентгеном.

— Да.

— Сергей Краснов, — представился я.

— А я Пётр Алексеевич Романов.

— Внушительно, — кивнул я.

Он усмехнулся:

— Рассказывай, парень, что за чудо-юдо ты там выследил?

Я рассказал, опустив участие вора Бати, стрельбу из пистолета и погоню между детскими садами на бэхе. Выслушав и задав кучу вопросов, типа точного адреса, состава группы, номера патрульной машины, деталей фасовки и всего такого, невзрачный Петя задумался.

— Мелкие сошки, конечно, — сказал он Икару. — За такие дела звёзды с неба не падают. А по чайнику получить можно.

— За что это? — нахмурился я.

— Было бы за что… сам знаешь… Но, с другой стороны, дёрнем этих патрульных, потрясём, глядишь, ещё на кого-нибудь выйдем. Вряд ли, конечно, ну а вдруг?

— А я вам покрупнее сошек принесу, — пообещал я. — Сейчас присмотримся друг к дружке и ломанём наркомафию. За мной не заржавеет.

На удивление, Пётр над моими словами не посмеялся. Внимательно посмотрел на меня, потом на Икара, снова на меня и протянул руку.

— Ну, ладно, парень. Ловлю на слове. Держи пять. Вечером встречаемся, как договорились.

Рукопожатие у него было крепким и жёстким. Мы попрощались, я отпустил Кукушу, велел передать Матвеичу, что в этот раз справимся без него, и пошёл с Крабом на тренировку. А ровно в девятнадцать часов, насвистывая «я ломал стекло, как шоколад в руке», вышел из подъезда своего дома и лёгкой, практически беззаботной походкой двинул к месту, где в скором будущем должно было вырасти чудо архитектуры, клубный дом премиум-класса.

Кукуша находился неподалёку, а именно рядом с парфюмерным магазином, расположенном в помещении бывшего издательства. Сидел за рулём и ждал сигнала. Светиться в этой истории ему было ни к чему, с его-то послужным списком.

— Глянь, пацаны! — воскликнул Финт, первым заметив меня. — Пришёл!

«Я резал эти пальцы за то, что они»…

Жеки не было, ночного главаря тоже. Зато был чувачок лет тридцати пяти в штатском, но похожий на мента.

— Этот? — пренебрежительно кивнув в мою сторону, спросил этот мент.

— Он, — закивали потерпевшие.

— Пушка при тебе?

— Какая пушка? — удивился я. — Потеряли что ли?

«… не могут прикоснуться к тебе…»

— В смысле?

— Пушка, вроде у вас была…

— Ты чё гонишь? Батя где?

— У меня бати нет, я сирота, — усмехнулся я.

— В зоне почти все такие, — ощерился он, достал телефон и набрал номер. — Алё. Ну, давайте, кружок сделайте, осмотритесь и подскакивайте. Нет, один. Боров не пришёл. Ага. Давай, жду.

Он отключился и посмотрел на меня.

— Ну, и чё ты тут крыльями махал, а? Думал, пацаны сами по себе? Думал заступиться некому?

— Так вы же беспредельщики, — спокойно ответил я. — Шакалы безродные. Барыжете, никому не платите.

— Ты попутал, малолетка, — скривился чувак. — Мы платить никому не должны. Нам все платят.

— Потому что вы менты что ли? — с вызовом спросил я.

— Потому что сейчас приедет бригада и возьмёт тебя с полными карманами дерьма, ясно? А ещё, потому что ты никто и звать тебя никак. Где твой Батя? На кого он работает? На Нико? Или на Хусейна? Вы фуфлогоны, никто вас не знает, ясно? Так что поедешь ты сейчас минимум на пятачок, ты понял? И прямиком в петушатник, чтобы больше никому неповадно было.

«Пьяный врач мне сказал, тебя больше нет»…

— Тебя как звать, любезный? — усмехнулся я. — Не по масти щёки надуваешь, шаровой. Много берёшь на себя, фуфел. Батя всю твою шелупонь за такие дела в этом котловане погребёт, будете призраками клубного дома. А самого тебя, мусор, на болт натянет. Вы, машки неразумные, жалеть будете.

Ну, я просто хотел этого хмыря разозлить, спровоцировать и в качестве подтверждения слов сплюнул прямо ему под ноги. От моей пламенной речи они немного опешили. Ну странно же, один пацанёнок против целой шоблы, поигрывающей ножечками и кастетами. И вроде даже и намёка на страх не показывает.