— Его нет, он куда-то отбыл по делам, именно поэтому я и вызвал тебя сюда, чтобы воспользоваться запасным выходом, — быстро проговорил Мазгамон, но, встретившись с моим бешеным взглядом, тут же зачастил. — Конечно, ты у него спросишь, если увидишь. И у самого Люцифера можешь спрашивать. Да, вообще, всю верхушку собери в одном кабинете и начни расспросы. Ты только меня до Канцелярии доведи, и можешь самоубиться об Падших, мне уже будет плевать.

— Идём, — процедил я сквозь зубы, выбрасывая Мазгамона на улицу и выходя следом. На меня дохнуло горячим воздухом, в котором теперь очень явственно ощущался запах серы, густо замешенный на запахе крови и страданий грешников.

Вдохнув этот воздух, я приоткрыл ауру, облепляющую меня на манер плаща, и впервые увидел, как по ней пробежали красноватые искры. Да, точно. Такие же мелькают в ауре Велиала. Зато вопрос о том, почему меня послушался его лук, отпал сам собой. И да, у меня появилось к Асмодею ещё больше вопросов. Надеюсь, что к тому времени, как мы доберёмся до портала на землю тринадцать, эта сволочь уже вернётся и сможет ответить мне хоть на один, хотя бы в порыве ярости, когда будет вышвыривать меня обратно на землю, к которой я начал уже привыкать.

— Да кто ломится сюда, как к себе домой? — недовольно проворчала Алевтина Тихоновна Кольцова, усаживаясь на полке в купе, которое выкупила лично для себя. Оно не было таким роскошным, как у Давыдова, но и терпеть соседей Кольцова была не намерена.

Ей оставалось жить не так уж и долго, поэтому она могла теперь позволить себе не экономить и удовлетворить многие свои прихоти.

Она ехала в столицу Империи, чтобы навестить своих старых подружек, отдохнув от Аваккумово и уже просто осточертевших ей жителей. Если бы не этот странный парень, который упорно ей доказывал, что является ангелом, она бы никогда не решилась на такое безрассудство на старости лет.

Но он словно вдохнул в неё вторую жизнь и молодость, просто поговорив в последнюю их встречу и рассказав о своих на неё планах. Вроде неплохой человек, душевный такой, с придурью, конечно, но кто без греха? Не думал же он, что она ему поверит. Даже жалко ей его стало. Такой молодой, а уже с головой беда полная. Да и любовник так себе, хотя какая-то изюминка в нём всё-таки была, но она никогда бы никому в этом не призналась.

И вот уже несколько минут кто-то упорно ломился к ней в купе с той стороны. Бабка, ворча, слезла с полки и подошла к двери. Распахнув её, Кольцова посмотрела перед собой, но никого не заметила. Какое-то копошение под ногами привлекло её внимание, и она опустила глаза, разглядывая странного вида курицу: белую, с мелькающими между перьями молниями и серебристыми лапками.

— Давыдовская курица, что ли? — поморщилась Кольцова, вспоминая этого молодого доктора, из-за которого с ней произошли все эти странные события. Курица на её вопрос энергично закивала и начала квохтать и хлопать крыльями, явно что-то пытаясь до неё донести. Потом, не выдержав, она со всей дури клюнула бабку в голень, послав вдогонку парочку молний. — Да ты чего творишь, припадочная! — заорала Алевтина Тихоновна. — Ты меня увести куда-то хочешь?

Курица вперилась в неё злобным и одновременно с этим обеспокоенным взглядом и, схватив за подол длинной юбки, потащила из купе куда-то по коридору. Сила, которую Мурмура приложила к этому действу, была просто невообразимой, и Алевтина Тихоновна ничего не могла сделать, чтобы освободиться из куриного захвата. Кольцовой ничего не оставалось делать, как перебирать ногами, забыв про свой артрит и остеопороз.

Пройдя пару вагонов, они доковыляли до открытого купе, от которого просто веяло невообразимой жутью, тьмой и безысходностью. Одновременно было жарко и холодно. А запах крови, серы и тлена буквально сбивал с ног. Было странно, что проходившие мимо Кольцовой люди ничего подобного не ощущали, продолжая общаться между собой и даже смеяться. Хотя последнее, чего хотелось бабке сейчас — это чему-то радоваться.

Затянув Алевтину Тихоновну в купе, Мурмура закрыла дверь и подтолкнула женщину в центр, где зияла подозрительная чёрная дыра прямо в полу. Земли под ней видно не было, и складывалось чувство, что она ведёт прямиком в Бездну. Пробегающие красноватые молнии заставили Кольцову отшатнуться, но она буквально кожей чувствовала, что ей просто необходимо оказаться в этой чёрной неизвестности. Все чувства были обострены до предела. Ей хотелось просто сесть и смотреть перед собой, надеясь, что отведённые ей несколько лет быстро пронесутся и её страдания, наконец, закончатся.

— Ты чего удумала, курица безголовая! — тряхнув головой, бабка пришла в себя и резко повернулась в сторону задумчиво смотревшей на неё Мурмуре. — Твой хозяин в эту погань, что ли, свалился? Ну и пускай сам сидит в этой яме, я ему чем помогу?

Мурмура как-то истерично заорав, взмахнула крыльями, и Алевтину Тихоновну словно бревном в грудь ударило. Покачнувшись, она не удержала равновесия и свалилась прямиком в зияющую чёрную дыру, которая тут же захлопнулась, поглотив бабку. А Мурмура запрыгнула на свой диван и принялась сверлить то место, где только что была дыра в полу, напряжённым взглядом.

Выйдя на улицу, я поёжился и уплотнил ауру настолько, насколько это вообще было возможно. Аура окутала меня настолько плотным контуром, что даже я начал видеть пробегающие внутри красноватые всполохи. Нужно было добраться до здания Канцелярии как можно быстрее. Для того чтобы сохранить человеческое тело в Аду, всё-таки требовалось нечто большее, чем демоническая аура пятого уровня. Нужно быть как минимум связанным с Адом, например, контрактом. А человеческое тело опального демона под эту категорию явно не подходило.