— Прекрасно, — я поднялся на ноги. — Если у меня возникнут ещё какие-нибудь вопросы, то я к вам приеду, а сейчас позвольте откланяться.

И ещё раз поклонившись (на этот раз у меня получилось сделать это более естественно), я поспешил выйти из кабинета. Не успел я закрыть дверь, как до меня донёсся рык взбешённого отца, случайно узнавшего о подробностях жизни дочери. Так, это точно не моё дело, и я направился к выходу из дома, чтобы уже поехать домой и без спешки разобраться в полученной информации, а также подготовить какую-нибудь комнату под временный офис.

— Вы заключили договор? — спросил меня Гриша, когда я вышел из дома и направился к стоящей неподалёку машине.

— Да, заключил, — я шёл по подъездной дорожке, заметив, что в глазах слуги промелькнуло облегчение. Ну да, хозяин работает, значит, и дома не только гречка будет, да и жалование, глядишь, выплатят.

Пятнадцать тысяч — это было вполне прилично. Я уже разобрался в местных ценах и мог с уверенностью сказать, что не продешевил. Но, с другой стороны, я не знаю, сколько зарабатывают сыщики второго ранга. Может быть, Князев потому быстро на всё согласился, что я почти даром за это дело взялся? А суммы он назвал от балды? Нет, барон слишком правильный, чтобы мелко гадить. От такого, если и ждать гадости, то она будет вполне масштабной.

И тут я почувствовал, что на меня смотрят. Кто-то целенаправленно сверлит меня очень недружелюбным взглядом, да так, что волосы на затылке дыбом встали. Что там Князев говорил насчёт того, что у каждого порядочного человека обязательно должна быть куча врагов? Я медленно повернулся, и мой взгляд встретился с взглядом синих глаз, из которых разве что искры не летели.

Анфиса Ильинична Голубева стояла возле крыльца и не сводила с меня пристального, почти ненавидящего взгляда. А вот об этом я не подумал, когда ехал сюда. Дамочка же наверняка винит именно Громова Андрея Михайловича во всех своих бедах. Ну а как же: молодого любовника лишили, пикантную тайну из жизни убрали, ещё и от мужа, скорее всего, досталось на орехи. Не себя же ей винить, правильно?

Я коротко ей поклонился, остро жалея о том, что на голове нет шляпы. Или со шляпой это был бы совсем перебор? Ведь наверняка она решит, что я над ней издеваюсь. Хотя не так уж и далека Анфиса Ильинична будет от правды, наверное, я действительно немного издевался. Она поджала губы и наконец отвернулась, а я сел в машину и завёл двигатель.

— Хорошо, что Анфиса не владеет даром огня, — заметил Гриша, садясь рядом. — А то я уже думал, что ещё немного, и вы загоритесь, Андрей Михайлович.

— Угу, мне тоже так показалось, — пробормотал я и вырулил машину к воротам, начавшим медленно открываться.

До дома доехали в молчании. Уже начало смеркаться, и я увидел, как по обеим сторонам подъездной дорожки загораются небольшие фонарики. Они становились больше от ворот до самого крыльца. Странно, когда я шёл по этой дорожке в ту проклятую ночь, когда в моей голове кто только не покопался, я такого чуда не видел. Фонари только возле дома начали зажигаться. Да и когда я Ирину спасал, ничего подобного здесь не было.

— Валерьян Васильевич артефакт, отвечающий за освещение, зарядил, — пояснил Гриша, правильно расшифровав мой взгляд. — В Матвеевке живёт пожилой маг, он берётся подзарядку делать. На отшибе живёт. Всё нашу нечисть изучает. Книгу большую пишет: «Нрав и повадки нечисти в Российской глубинке» называется.

— Наверное, мне нужно было об этом знать. О том, что так близко от замка живёт сильный маг. А он, скорее всего, сильный, иначе не изучал бы нечисть глубинки и больше ничего не делает, живя на заработанное ранее, — я остановил машину и посмотрел на заёрзавшего Гришу. — Или мне знать об этом не обязательно?

— Да Всеволод Николаевич на отшибе живёт, никому не мешает. К нему только Мария Некрасова приходит, хозяйство ведёт да еду готовит. Ну и ночевать остаётся, не без этого. Она вдовая, он — мужик видный, так что ничего особенного никто в этом не видит, — быстро заговорил Гриша.

— Вот что, Гриша, я сейчас буду решать, какую комнату сделать своим офисом, а ты будешь ходить за мной следом и рассказывать о самых выдающихся жителях земель, принадлежащих хозяевам Блуждающего замка. Чтобы это не было для меня большим сюрпризом, если земли всё-таки за мной оставят, — и я вышел из машины. Гриша выскочил следом, стараясь не отставать. — Да даже если решат, что мне и замка одного хватит, знать такие вещи никогда не помешает. Расширяет, знаешь ли, кругозор.

Вот так мы и зашли в дверь, открытую передо мной Савиновым. Валерьян Васильевич некоторое время слушал, о чём мне говорит Гриша, а потом присоединился к нашей компании и вставлял дельные замечания, а то и вовсе поправлял Спиридонова, когда тот слишком уж сильно ударялся в художественное описание очередной женщины.

Я бродил по первому этажу, прикидывая, что офис должен располагаться недалеко от входа. Мне почему-то стало неприятно от одной мысли, что кто-то начнёт болтаться по моему дому. Когда эта мысль пришла мне в голову, я резко затормозил, глядя перед собой. Я назвал замок своим домом именно в этом контексте? Значит ли это, что-то воздействие, которое на меня оказал сам замок, достигло итоговой цели? Или это ничего не значит, и я просто окончательно смирился? На самом деле, мне деваться некуда, и Блуждающий замок, как ни крути, является моим единственным домом в этом мире.