Мне почему-то даже в голову не пришло оставить здесь это агрессивное животное, которое на меня набросилось. И здесь дело точно было не в воздействии. Просто, это было как-то неправильно, что ли, оставлять его в пустом доме, от которого у меня мурашки по коже бегают.

Уж не знаю, что делал кот в ванной, ну не мог же он пытаться самостоятельно обработать рану, но в шкафчике над раковиной нашёлся флакон с перекисью водорода. Правда, этикетка была какая-то странная… С другой стороны, может, хозяин предпочитал перекись конкретно из Республики Конго? Его право, знаете ли. Республика Конго — это я, конечно, загнул. На этикетке было написано: «Перекись водорода, 3%. Сделано и разлито алхимиком 1-го ранга Паульсом Я. В. г. Дубровск, ул. Зелёная, д. 16».

— Забавный этот городок Дубровск. И игры у его жителей интересные, — сказал я, начиная искать вату или что-то, что могло бы мне её заменить.

Вата и бинты лежали здесь же, так что с перевязочным материалом проблем не было. А вот таблеток никаких не было. На одной из полок стояли рядком флаконы со странными надписями: «Настойка Догилева», например. Что это за настойка, понятия не имею, поэтому с флаконами решил не экспериментировать, оставив это тем, кто разбирается в подобных вещах. Алхимику Паульсу Я. В., например, потому, что, судя по этикеткам, всю эту бурду делал именно он.

— Так, приятель, сейчас тебе будет немного больно, — и я плеснул перекись на ватный тампон и принялся обрабатывать рану.

Кот вздрагивал, но не делал попыток вырваться, лишь иногда коротко мяукал, стоически терпя боль. Наконец, я перебинтовал ему голову и сделал шаг назад, оглядывая получившуюся картину. Бинт лёг чепцом на кошачьей голове, и это было так забавно, что я не удержался и хмыкнул.

— Мяу! — кот приподнял голову и, похоже, обматерил меня на своём кошачьем языке.

— Вот тебе и мяу, — я вытащил кота из раковины, аккуратно прижимая к груди. — Пошли, приятель. Тебя надо ветеринару показать. Будешь себя хорошо вести, я тебя даже не кастрирую.

— Мяу-у-у! — услышав мои слова, кот взвился и попытался вырваться из моих рук, словно понял, о чём я только что говорил.

— Да не дёргайся, я пошутил, — перехватив кота поудобнее, я направился к двери. — Ох и тяжёлый ты, приятель, — сообщил я притихшему животному и толкнул дверь. Она не открылась. — Не понял.

Я нахмурился и снова толкнул дверь, но она стояла как монолитная стена, даже не пошевелившись. Тогда я потянул её на себя, ну а вдруг я что-то перепутал, башка-то почти не варит. Дверь стояла как… Хм, в общем, как…

— Твою мать! Что происходит? — развернувшись, я направился к кровати, чтобы положить на неё кота и попробовать открыть эту проклятую дверь более решительными способами.

Но стоило мне подойти к огромному монстру, занимающему треть совсем немаленькой комнаты, и устроить на нём кота, как появилось чувство, что меня ещё раз ударили по голове, и я, закатив глаза, упал на кровать ничком, чуть не придавив возмущённо зашипевшее животное. Мгновение, и в мозге словно спичка вспыхнула, на мгновение озарив всё вокруг, а потом наступила темнота.

Проснулся или, скорее, очнулся я как-то сразу, рывком. Поднял голову и застонал, ощутив все прелести затёкшего тела. Похоже, упав и отрубившись, я так и лежал в одной позе, ни разу не пошевелившись. Перевернувшись на спину, несколько минут тупо смотрел в потолок. Что-то изменилось, что-то явно изменилось.

А вообще, комната не выглядит женской, ну, то есть, здесь не было самого главного — какого-нибудь трельяжа с выставленными на нём баночками, помадами и духами. Это именно то, что в большинстве случаев отличает мужскую берлогу от женского будуара. А Минаева выглядела так, что такой вот уголок в её комнате точно должен был быть. Но что же с комнатой не так? Что так сильно изменилось, бросившись мне в глаза?

И тут до меня дошло: в комнате стало светло! Это был не свет от светильников, а солнечный свет, заливающий комнату через большое окно. Подорвавшись, я сел на кровати, оглядываясь по сторонам.

При свете дня всё выглядело по-другому. Кота в пределах видимости не наблюдалось, и я даже, грешным делом, подумал, что он мне привиделся. А комната, утратив половину своей таинственности, стала казаться обычной спальней. Всё-таки не зря ночь называют мистическим временем суток, и всякие странные вещи тоже недаром происходят именно ночью. Так, собственное воображение может много чего подкинуть, даже если этого и не было никогда.

Тело ломило, и я не отказал себе в удовольствии потянуться. Зевнул так, что чуть не вывернул челюсть, а затем прислушался к себе, к своим ощущениям. Если убрать покалывание в руке, на которой я полночи лежал, никаких других проблем не обнаружил. Голова не болела, шишку на затылке я нащупать не смог, и общее состояние оценивалось мною как приемлемое. К тому же сильно хотелось в туалет. Ну, хоть заперли меня в комнате с ванной, и то хлеб. Вода и доступ к туалету — это почти гуманное отношение к пленным.