Прицельные приспособления польских противотанковых ружей рассчитаны на дистанцию боя всего в триста метров — но и на этой дистанции они вряд ли возьмут более десяти миллиметров брони. О чем поляки честно предупредили — потому Фролов и рассчитывал подпустить вражеские машины хоть немного поближе… Хотя для того, чтобы вести огонь по танкам накоротке, требуется недюжинная храбрость! И возможно, одна из причин промедления старшины заключалась в том, что неосознанно он все же надеялся растянуть те мгновения, пока еще можно хорониться за бруствером.

Однако гибель обреченного бойца, сумевшего дать отпор сильному пушечному панцеру, отрезвила старшину, подстегнула к действиям. Пробежав по окопу до места обвала, Сергей взгромоздил на уцелевшую часть бруствера громоздкое и тяжелое ружье (килограммов десять, не меньше!). Утопить сошки, покрепче упереть приклад в плечо — наверняка ведь отдача будет крепкой… Коробчатый магазин на четыре патрона уже воткнут в приемник снизу — осталось только передернуть рукоять затвора, досылая патрон в ствол.

Необычно громко лязгнул затвор — а старшина, словно забыв дышать, приник к ружью, тщательно целясь… «Единичка» еще кружится над окопом наверняка уже раздавленного бойца, расстояние до нее метров двести пятьдесят — и первый выстрел ПТР грохнул салютом в честь павшего храбреца! Тщательно целившийся Сергей мягко потянул спусковой крючок на выдохе — и не промахнулся: зеленый светлячок трассера рассыпался искрами на бортовой броне «единички»… И ничего. Танк продолжил крутящееся движение вокруг своей оси, разворачиваясь в сторону Фролова.

— Ах ты ж шалава!

Сергей лихорадочно передернул затвор, досылая новую пулю; он подловил панцер на развороте в свою сторону, и вновь попал в борт — теперь уже правый! И вновь впустую — хотя из места пробития вроде потянула тонкая струйка дыма, но танк уже завершил разворот, довернув лоб к бронебою…

— А-а-а!!!

Старшина, нутром почуяв вражескую очередь, успел нырнуть на дно траншеи, сорвав ружье с бруствера. В следующее мгновение густой веер пуль срезал его, на спину Фролову посыпались комья земли, шлепнулось что-то горячее… Это была пуля, сперва завязшая в бруствере.

Не сразу, но Сергей заставил себя приподняться над землей — и, угнувшись, побежать по траншее, меняя позицию… Но когда он вновь высунулся наружу, то увидел «единичку» на прежнем месте. Причем командир машины высунулся из башенного люка наружу, надеясь потушить пока еще разгорающееся пламя. Выходит, Фролов все-таки сумел поджечь машину — пусть и не так эффективно, как это сделала бы пушка!

Впрочем, дымит «единичка» уже вполне себе явственно… Но шанс потушить ее (и позже восстановить) у немцев еще имеется.

— Ни хрена у тебя не получится, паскуда!

Еще два торопливых выстрела — первый, слишком поспешный, ушел в молоко; от сильной отдачи задрало ствол, а старшина не шибко крепко упер сошки в землю. Но вторую пулю Фролов вложил точно промеж лопаток немца! Тяжелый удар швырнул танкиста на броню, а Сергей вновь едва успел нырнуть вниз: по бронебою открыла огонь «двойка», и очередь ее срезала не только бруствер, но и верхнюю часть стенки окопа.

Хуже того, раздался резкий металлический лязг — один небольшой снаряд задел ствол ПТР, разрубив его практически пополам. Панцер резанул очередью метров с трехсот пятидесяти и было уже покатил дальше… Но тут его сильно тряхнуло — в моторный отсек ударила бронебойная болванка, и вражеская машина практически мгновенна полыхнула.

Видя, что панцеры без шансов давят окопы, комбат рискнул бросить в бой свой последний резерв — пушечный броневик БА-10 с «сорокапяткой» в танковой башне. Последний стремительно выехал на гребень высоты с южного склона — незамеченный фрицами, усердно расстреливающими окопы… Первый же точный выстрел поджог опасную «двойку», вторую болванку смелый экипаж закатил в лоб «единички», повернувшей к броневику. Есть попадание! Но нутром чующий опасность мехвод уже дал задний ход, намереваясь спрятать машину за гребнем, а там и сменить позицию…

Наверное, он успел бы увести броневичок из-под огня, если бы с коротких остановок ударили средние танки. Но рассеивающийся на расстоянии пучок трассеров скорострельной 20-миллиметровки догнал машину, разбил движок… Мехвод все же сумел кое-как скатить броневик вниз — а после бросился с огнетушителем гасить пламя, охватившее нос машины.

Сергей Фролов успел немного прийти в себя; он бросился к полузасыпанной ячейке раненных бронебоев, где должны были остаться сменные стволы — но не успел ничего раскопать трясущимися от напряжения пальцами. Танки были уже близко, они катили прямо на его траншеи — а красноармейцы дошли до предела, готовые вскочить и бежать…