— Будь помягче. Это моя немного колючая подруга — Кел, — представляется Лурен.

— Не обязательно всем наши имена объявлять, — бурчит Кел, откидывая ярко-рыжую чёлку с глаз.

— Мы все станем посвящёнными, всё равно узнают, — беспечно отвечает Лурен, не обращая ни малейшего внимания на скепсис Кел.

И если судить по характеру — именно Кел, а не Лурен, идеально впишется в Академию Аркан.

— Твои знания оказались, кстати, — говорит девушка с тёмными волосами и бледной кожей. Я узнаю её — именно она последовала моему совету с юбкой. — Этот трюк с платьем стоил того. Спасибо. — Сейчас её юбка развязана, но всё ещё помята.

— Рада помочь, — отвечаю.

— Непривычно видеть, чтобы кто-то здесь помогал другим, — бросает один из парней. На его лице ничего не читается — во многом из-за взъерошенной массы каштановых волос, отбрасывающих тень на бледные глаза.

— Мы ещё не знаем, сколько мест выделено в домах для посвящённых, — замечаю я. Он явно намекает, хотя, возможно, надеется, что я не пойму. В нём — вся надменная энергия недоросля-лорда. Наверняка считает, что у него больше шансов, чем у нас, простолюдинов, не имевших привилегий заранее узнать об академии. — Возможно, каждому из нас достанется своё место.

Он фыркает:

— Вряд ли.

— А ты вообще знаешь, сколько мест у домов, Фаром? — спрашивает темнокожий парень в очках. Голос у него удивительно низкий, особенно для такого мальчишеского лица. Я подозреваю, что аккуратная щетина — попытка добавить себе возраста.

— Я точно знаю, что она ошибается, Дристин, — отвечает Фаром.

— То есть ты сам ничего не знаешь, — пожимает плечами парень в очках — Дристин.

Фаром резко поднимается, бурчит себе под нос и направляется к группе аристократов в углу:

— Давно потерянная дворянка? Вряд ли можно ожидать от неё образования…

Третий парень, который до этого не проронил ни слова, идёт следом, вместо того чтобы остаться.

Оба садятся рядом с тем, кто с самого начала вальяжно развалился в дальнем углу среди остальных благородных. Его глаза — почти светящиеся, жёлтые, глубоко утоплены в тени под тяжёлыми бровями. Серебристо-белые волосы, короткие и взъерошенные, венчают лицо с чертами, острыми, как клинок. Он встречается со мной взглядом — губы изгибаются в кривой ухмылке, одновременно самодовольной и зловещей.

Дристин закатывает глаза и разворачивается обратно к нам, отворачиваясь от аристократов. Его движение отвлекает меня от парня с серебристыми волосами, но я всё равно чувствую его взгляд — будто иглы под кожей.

— Боюсь, я не расслышал твоего имени.

— Клара Редуин, — отвечаю, всё ещё пробуя на вкус своё новое вымышленное имя.

Его взгляд опускается к моей груди. На мгновение я забываю о булавке… но выражение шока на его лице тут же возвращает меня к обману Каэлиса — и моей лжи.

— Клан Отшельника, — выдыхает он. — Но… вы же все мертвы.

— Похоже, не все, — пожимаю плечами. — Недавно узнала, что у меня дальняя родственная связь. Я едва ли Отшельница по крови, и уж точно не была ею по имени… Наверное, поэтому и выжила, когда уничтожили клан.

Единственный плюс этой лжи в том, что я могу притвориться: для меня всё тоже в новинку. Значит, простительно, если я не до конца разбираюсь в структуре клана или академии. По крайней мере, я надеюсь.

— Правда? Но ты уже так много знаешь об академии, — удивляется Лурен.

— Я быстро учусь.

— Что вполне соответствует Клану Отшельника, — кивает Дристин с улыбкой, на удивление искренней и ободряющей. Я стараюсь вежливо её повторить, хотя внутри скручивает оттого, что меня приписывают к знати, которую я всю жизнь презирала.

— Я, кстати, Сорза, — добавляет девушка с тёмными волосами, завершая список имён.

— Приятно со всеми познакомиться, — говорю я, стараясь запомнить имена и лица.

— Я согласна с Лурен, — подхватывает Сорза. — Здорово, что у нас есть смысл запоминать имена. Я не ожидала, что они будут клеймить людей сразу после провала. — Она откидывается на диван, потирая запястье.

— Кто-нибудь из вас когда-нибудь встречал Клеймёного арканиста? — спрашивает Дристин. После клеймения арканиста приговаривают к вечной работе в шахтах. Никакой другой судьбы. Несмотря на их силу — они изгой.

— Нет, — отвечает Сорза.

— Я тоже нет, — говорит Лурен.

На секунду всё исчезает. Я снова там — в памяти: залитый кровью пол, кинжал, дрожащая рука и разорванное запястье. Голос матери, полный паники, когда она велела мне бежать домой, к Арине. Зажечь свечу в окне — сигнал для её друзей.