Зато, когда Рено Сайен узнал, что я летаю на шее барона, то вначале долго смеялся, а потом сказал.

– Лия, ты, конечно, можешь ещё много лет бегать от генерала Каэнарра, но он тебя никому не отдаст

– Почему, - удивилась я.

– Дракон, который отдал тебе место на своей шее, считает тебя своей семьёй, - ответл мне лекарь Сайен.

Я проверила учебники и нашла, что с точки зрения физиологии дракона, это место было самым уязвимым, именно поэтому там было комфортно, и мягко, и там магия дракона выходила напрямую.

Дарн постепенно приучал меня к себе, к своему постоянному присутствию в нашей с Александром жизни. Как бы барон Аронар ни сопротивлялся, он не мог запретить Дарну встречаться с сыном, потому что несмотря на то, что между мной и Каэнарром больше не было парной связи, сын и отец были связаны и подпитка отцовской энергией весьма благоприятно действовала на Александра.

Поскольку Дарн стал невольным виновником государственного переворота в Мельдоре, и вместе с этим получил весь откат от нарушения договора, король назначил его своим наместником. Герцог Мельдорский погиб, а вот принц и король выжили и принесли клятву верности, войдя в состав Энарры, так она обратно из королевства превратилась в империю.

Оказалось, что когда-то давно так и было.

Нашлись мои опекуны, которые уже не были опекунами. Когда у меня появилось время я озадачила Каэнарра разобраться с моим наследством. Оказалось, что они бросили дом, и бежали в неизвестном направлении. Генерал их нашёл, в соседнем государстве, которое располагалось на другой стороне моря. Через море нельзя было прыгнуть порталом, это означало, что они намеренно уехали, не собираясь возвращаться.

Не знаю, что генерал Каэнарр с ними делал, а только ему удалось узнать, что на самом деле они обманом стали моими опекунами, подделав документы, чтобы поживиться. И именно поэтому продали меня лорду Каэнарру, тоже чтоб получить деньги.

Но самое любопытное, что они меня продали ещё раз. Вот только покупатель теперь был неизвестен. Опекуны подписали разрешение на брак.

Спасло меня то, что, во-первых, никто не предъявил, а во-вторых, теперь у меня есть барон Аронар, который, судя по всему, вообще не разрешит мне выходить замуж.

От моего наследства остался дом, и долги по налогам, который генерал Каэнарр выплатил. А я на него за это ругалась.

Так прошло несколько месяцев.

И однажды барон Аронар утром, когда мы завтракали, спросил:

— Лия, это правда, что ты оборачиваешься в драконицу?

Я удивлённо на него посмотрела.

— Мальчишки вас видели, — сказал барон, — на лесном озере.

Ох уж эти мальчишки — сказала я, — да, Гилар, с тех пор как во дворце в Мельдоре я услышала зов сына, я стала оборачиваться.

Барон покивал:

— Род Опал, ты знаешь, что последняя женщина, получившая дракона, была именно в твоём роду?

—Да, мне Кларина рассказала, —сказала я.

—Она была очень мудрая и в её правление империя процветала, — задумчиво сказал барон.

А я не поняла к чему он ведёт, пока он не сказал:

— Ты могла бы стать императрицей.

Я вспомнила, как Дарн говорил мне почти то же самое, и как постоянно находил причины, чтобы мне не нужно было никуда выезжать из Сартаиса. Меня забавляла его ревность, по-женски было приятно, но казалось несколько наивной его желание спрятать и скрыть меня ото всех.

Барону я ответила вопросом:

— Если я решу стать императрицей, вы дадите согласие на мой брак?

— Ты видела нашего император? Раэндира?

Я отрицательно покачала головой:

— Нет.

— Он красив и умён.

— Думаю, что нет некрасивых драконов, — сказала я, и улыбнулась, — это была хороша попытка Гилар.

— Значит всё-таки Дарн Каэнарр? — барон посмотрел на меня и в его глазах я увидела отражение старой боли.

— И как твоя драконица относится к дракону Каэнарра? — вдруг задал вопрос барон.

Я читала, что если драконы приняли друг друга, то людские законы не указ, но разрешение и благословление главы рода необходимо, чтобы исключить любой риск для возникновения парной связи.

Я улыбнулась, потому что это был больной вопрос. Каждый раз оборачиваясь я как драконица наслаждалась обществом моей пары и никак не могла понять, почему я человек продолжаю сопротивляться нашей любви.

— Она любит его, — сказала я.

Барон замолчал. И когда я думала, что он просто таким образом прекратил разговор, он вдруг сказал:

— Я согласен. Согласен на ваш брак, но мы составим брачный договор и, если эта чёрная ящерица его нарушит, то откат будет посильнее чем после нарушения договора с Мельдором.