Пазл сложился. «Неужели это месть?» — подумала я. «И я, и мой сын… нас используют? Неужели милейший барон может так поступать?»

Когда я вернулась в особняк, первое, что увидела: совершенно мирную картину. Барон гулял с Александром. Тот сидел у него на руках, а барон ходил с ним по саду вокруг особняка и рассказывал про всё, что они видят.

И это совершенно не стыковалось с тем, что я себе надумала. Но разговор с бароном всё-таки состоялся.

— Да, я мстил, — не стал скрывать барон Аронар. — Но я не использовал ни вас, ни тем более Александра. Лия, вы стали мне как дочь, и я не могу причинить вам зла. А лорд Каэнарр должен был получить по заслугам. Он должен был умереть. И в этом не было бы ни вашей, ни моей вины — только его.

Барон как-то коротко выдохнул и зло сказал:

— Это в его натуре, он всегда нарушает договоры. Разве с вами было не так? — и барон горько усмехнулся.

А мне нечего было ответить, потому что в одном барон был прав, генерал не смог обеспечить защиту Амалии, и она погибла.

— Вы молчите, — сказал барон. — Потому что знаете, что я прав.

— Я спасла его. И сделала бы это ещё раз, — твёрдо ответила я.

— Вы просто ещё очень молоды, Лия, — вздохнул барон. — И не знаете, что такие люди, как генерал, не меняются. Не ищите с ним встреч. Мы вырастим Александра и без него. Вам просто надо дать ему моё имя.

Я вопросительно взглянула на барона, не понимая, что он имеет в виду.

Барон улыбнулся:

— Не бойтесь, ничего такого. Просто вы сами уже часть моего рода. Такой же ритуал мы можем провести и для Александра.

Что-то задело меня в мягкой речи барона… Возможно, то, что он слишком торопливо постарался сделать это предложение. Это напомнило мне мельдорцев, которые тогда не дали времени подумать и осознать, что происходит.

— Я подумаю, Гилар, — сказала я барону и заметила, как недовольно поджались его губы.

Значит, я была права, барон всё-таки не оставил свои попытки отомстить Каэнарру.

Я сначала хотела переехать обратно в свой дом, но барон меня уговорил остаться. В глазах старого барона стояли слёзы, и, хотя у каждый раз старалась себе напомнить, что драконы ничего не делают просто так, мне всё равно стало его жаль.

Как будто бы с моим отъездом он второй раз терял дочь, а ещё и внука.

И я не стала съезжать от барона. Жить в его особняке было удобно и для Кларины с Ниратом, и для нас с Александром, которого барон, впрочем, и вправду любил.

Барон несколько раз предлагал мне оставить работу, но это означало бы мою полную зависимость от него. А мне хотелось сохранить самостоятельность.

А через несколько дней в госпиталь приехал Каэнарр.

***

Увидев генерала с букетом фантастически красивых синих роз, я подумала, что консультантом у него явно был лорд Фарер.

Генерал стоял возле входа и так сжимал букет, что мне показалось, что скоро от несчастных цветов ничего не останется.

Я подошла, и какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Потом он спросил:

— Мы можем где-то поговорить?

И мы с ним пошли в мой кабинет. Цветы я отдала Зине, чтобы та их поставила в воду, а то им и так досталось, а мне было жаль такую красоту.

Когда мы остались вдвоём, Каэнарр посмотрел на меня, словно пытаясь разглядеть то, что было скрыто или понять что-то. Я ждала, пусть посмотрит.

Спустя несколько долгих мгновений он сказал:

— Ты очень красива … и драконица у тебя очень красивая.

Голос у генерала был грустный. Он снова посмотрел на меня долгим взглядом.

— Лия, ты нарочно разорвала связь? — задал мне неожиданный вопрос Каэнарр.

— Нет, — сказала я. — Она сама исчезла. А почему ты так спрашиваешь?

— Теперь, когда у тебя есть вторая ипостась ты можешь выбрать любого дракона, даже короля. Ни один дракон не откажется от такой партии.

Мне стало весело, он говорил это с таким видом, будто «всё пропало».

Но спросила я о нём:

— Ты потерял способность к обороту из-за этого?

— Нет, с моим драконом всё хорошо, — ответил генерал, но почему-то смущённо замолчал.

И снова молчал какое-то время, после чего вздохнул, как будто решился на что-то.

— Лия, будь моей женой, — вдруг выговорил лорд Каэнарр и достал из кармана небольшую шкатулку. — Вот это наши обручальные браслеты, — стараясь заглянуть мне в лицо, произнёс он.

— И что? — спросила я, — Мы вот так их наденем и будем жить долго и счастливо?

Он удивлённо взглянул на меня и покачал головой, глухо произнёс:

— Я люблю тебя и нашего сына. И прошу простить все мои ошибки.