Мендельн задумчиво прикрыл глаза.

– Парта, – поразмыслив, сказал он. – Кажется, в этих краях есть городок под названием «Парта».

Навещая заведение Кира, Мендельну более всего нравилось слушать рассказы проезжих о тех местах, где им довелось побывать, а еще – изучать скопившуюся у торговца коллекцию карт. В отношении последних памятью Мендельн обладал, можно сказать, безупречной.

– Большое селение? – разом оживившись, спросил Ульдиссиан.

– По-моему, да, крупней Тулисама. На прямом пути между великим городом и самыми главными из морских портов.

Парта показалась Ульдиссиану местом идеальным, да не в одном – во множестве отношений. Сейчас ему, пусть с некоторым запозданием, пришло на ум испытать силы в каком-нибудь месте попроще Кеджана. Пара дней в Парте наверняка положат конец всем сомнениям (особенно сомнениям Мендельна) в способности Ульдиссиана показать людям присущий каждому чудесный дар!

До сих пор, несмотря на то, что он каждый вечер пробовал раскрыть этот дар в спутниках, только ему да Лилии и удалось воспользоваться тем, что таится внутри. Казалось, у Серентии тоже вот-вот все получится, но что-то мешало ей, сдерживало. Что до Ахилия – тому, по всей видимости, вполне хватало охотничьего мастерства, изначально, как полагал Ульдиссиан, полученного, пусть и в иной манере, из того же источника, что и его собственные возможности. Охотником Ахилий, спору нет, всю жизнь был удачливым – очень и очень удачливым, и в его случае крестьянин надежд пока не терял, только на скорый успех не рассчитывал. А вот Мендельн… Мендельн от воплощения скрытых способностей в жизнь отстоял дальше всех. Отчего? Этого Ульдиссиан, полагавший, что уж брат-то наверняка окажется искуснее всех, кроме него самого, не понимал. Пожалуй, самый резонный ответ накануне вечером пришел в голову Лилии, предположившей, будто Мендельну, как и Ахилию, скорее всего, препятствует склад характера.

Но с этой материей – по крайней мере, пока – тоже можно было повременить. Городок впереди открывал перед Ульдиссианом множество, множество новых возможностей.

– Парта, – пробормотал он.

Но Лилия склонилась к нему, едва не уткнувшись носом в ухо. При виде этого во взгляде Серентии мелькнуло явственное уныние.

– Нет, ехать нужно прямо в город, – прошептала аристократка. – Чем скорее тебя услышит и увидит как можно больше народу, тем скорее начнется преображение мира…

– Да, ты права, – согласился Ульдиссиан, немедля признав ее правоту и даже подивившись, с чего ему вдруг пришло в голову тратить силы на крохотные захолустные городки вроде Парты. – Прямо в город. Так будет лучше всего.

Ахилий заметно приуныл, однако согласно кивнул. Лицо Серентии застыло, точно маска. Мендельн встревожился, нахмурил брови, однако к тревогам брата Ульдиссиан уже попривык. Главное, никто не возражал, а остальное было неважно.

И все же Ульдиссиану требовалось испытать силы. Поднявшись на ноги, он высвободился из рук Лилии.

– Серри, не прогуляешься ли со мной?

На миг взгляд девушки прояснился… однако лицо ее тут же вновь превратилось в неподвижную маску.

– Конечно… конечно, – сказала она и поднялась тоже.

– Ульдиссиан, – окликнула его Лилия.

– Я скоро, – заверил ее крестьянин.

Светловолосая девушка умолкла, устремив взгляд в пламя костра.

Взяв дочь торговца за руку, Ульдиссиан повел ее мимо озадаченных Ахилия с Мендельном за собой, в глубину леса. Вскоре отсветы костра исчезли из виду, и тогда он, остановившись, развернул Серентию лицом к себе.

Серентия с надеждой во взгляде ждала. Ульдиссиан помолчал, тщательно взвешивая все, что собирался сказать.

– Еще раз, Серри: мне очень жаль, что с Киром так вышло, – заговорил он. – Слов нет, как жаль.

– Ульдиссиан, я…

Ульдиссиан приложил палец к ее губам.

– Серри, возможно, погиб он из-за меня…

Девушка подалась назад.

– Нет! – воскликнула она, но тут же понизила голос. – Нет, Ульдиссиан. В пути я много об этом думала. Может быть… может быть, грозу и породил ты… я в этом еще не уверена… но ты же вовсе не желал ничего дурного. Брат Микелий обвинил тебя в ереси и убийстве! Если ты как-то и вызвал эту грозу, то только потому, что он тебя вынудил! А ты попросту защищался!

Ульдиссиан в изумлении уставился на нее. Услышав такое от той, кто – это он знал прекрасно – любила отца больше всего на свете, да еще издавна уважала учения обеих крупнейших сект, Ульдиссиан почувствовал невероятное, немыслимое облегчение. До сих пор он даже не сознавал, насколько в глубине души тревожится о том, как скажется на ней смерть родителя.

– Серри, но, даже если и так… отчего ты, вместо того, чтоб следовать за мной неведомо куда, не вернулась домой? Опять же, и братья… они наверняка за тебя переживают…

– Я уже достаточно взрослая, чтобы самой в жизни с пути не сбиться, – с прежним упрямством объявила Серентия, уперев кулаки в бедра. – Тиль с остальными поймут, где я и с кем, и как всегда, препятствовать мне не станут.

Все это было сказано с такой непреклонностью, что Ульдиссиану оставалось лишь скорбно улыбнуться. Настаивать на своем, отговаривать ее далее он даже не подумал. К тому же, в компании Серентии ему было куда уютнее, как и в обществе брата с Ахилием.

– Ну, ладно. Я должен был об этом спросить. Мне нужно это знать. Больше ни словом об этом не заикнусь.