— Грейсиии! Сильвееер! — объявил информатор.

Грейси, поднятыми руками приветствуя зрителей, покатила к калитке, на ходу подняв плюшевого медведя и помахав им, а в это время на арену вышел Даниэль Грассль, нежданно-негаданно занявший на этом турнире второе место.

Сашка посмотрела на телефон: время её выступления приближалось, и настала пора идти в раздевалку.

— Пошла я, — предупредила она. — Уже через 15 минут мой выход.

— Помочь тебе чем-нибудь? — поинтересовалась Люда.

— Ничего не надо, — улыбнулась Смелая. — Сиди здесь и ори громче всех.

Люда согласно кивнула головой, и Смелая, пригнувшись, чтобы не мешать зрителям, отправилась в раздевалку готовиться к выступлению. Людмила сосредоточилась на прокате Даниэля Грассля.

— Даниээль Грааассль! — громко, с оттяжечкой сказал информатор.

Тёмно-синий свет на арене окрасился в красный. Итальянец выехал в центр арены, приветствуя зрителей. На нём был какой-то странный костюм, и Людмиле сначала показалось, что это тренировочный: чёрная толстовка-худи с длинными рукавами и узкие чёрные штаны. Неужели у него украли костюм для показательного? Костюм абсолютно невзрачный и такой, словно куплен с рынка. А может, это и есть самый оригинальный костюм? Может быть, именно этого и ждут зрители — увидеть своего парня, парня с улицы?

Грасль занял стартовую позу, и она была очень простой: ноги расставлены шире плеч, руки опущены вниз, голова тоже, глаза сморят на лёд. Медленно заиграла музыка, и это был блюз. Добрый старый блюз 1970-х годов, записанный тогда, когда ещё умели играть на гитарах без компьютерной обработки. Музыка была очень красивая, жаль что не было рядом Смелой, чтобы зашазамить композицию.

Как только раздались первые аккорды, Грассль поднял голову, правой рукой медленно взъерошил белокурые волосы и сделал медленный пируэт. Потом широко расставил ноги, положил руки на бёдра и согнулся, словно вратарь в ожидании шайбы. Проехав ёлочкой пару метров, снова поднялся в стартовую позу.

И тут зазвучал мужской вокал на английском языке. Грассль сделал резкое движение руками и выпад вперёд и вправо. Потом пируэтом развернулся, остановился и сделал ещё один точно такой же выпад, откинув левую ногу назад, а правую, согнутую в колене, вперёд и раскинув руки в стороны. Гитары хоть и играли медленно, но одна из них отбивала чёткий ритм. В этот ритм итальянец прекрасно попадал, так как прокат был пока ещё не энергичный, а больше рассчитанный на хореографическую подачу.

Грассль опустился на колени и несколько раз провернулся вокруг своей оси, потом поставил правую ногу, согнутую в колене, на лезвие, и всё так же сидя на коленях, откинул руки в стороны и вниз. Тут же наклонился и запрокинулся вперёд, опустившись всем телом на бедро.

Поднявшись на ноги, фигурист сделал резкий пируэт и покатил по крутой дуге в сторону левого короткого борта, у которого развернулся задними перебежками, проехал несколько метров корабликом и покатил к правому короткому борту, у которого прыгнул тройной риттбергер.

Выехал из риттбергера в ласточку, потом опять в кораблик, сделал несколько перебежек и стал разгоняться к левому короткому борту, у которого прыгнул тройной сальхов. После сальхова опустился на левое колено и выставил правую ногу вперед, корпус откинув назад и вниз, голова при этом была запрокинута и смотрела вверх и в сторону. На короткий момент Людмиле даже показалось, что парень смотрит прямо на неё. Показалось, в полутьме сверкнули его глаза.

Грассль поднялся со льда и по крутой дуге покатил к левому короткому борту, у которого развернулся задними перебежками и поехал к центру арены, исполнив на ходу несколько красивых спиралей. В центре арены раскрутился и исполнил вращение со сменой ноги, перебрав привычные для себя позиции: либелу, кольцо, заклон, волчок, винт.

Музыка звучала медленно, и Грассль явно катался в своё удовольствие, чтобы продемонстрировать своё мастерство владения коньком. Катался он хоть и медленно, но размашисто, занимал всю поверхность льда, ехал на очень крутых рёбрах, и так же, как Грейси Сильвер, не пропускал ни одной секунды, чтобы не показать красоту своего катания и владение элементами.

В ходе проката прыгнул двойной аксель и исполнил два вращения. «Неужели и это макет будущей короткой программы?» — подумала Люда. Посоветоваться было не с кем: Смелая сейчас готовилась к своему выступлению.

Внезапно Грассль закончил прокат, как будто оборвал: опустился на правое колено, выставив ногу в сторону, прокрутился несколько раз на льду и замер в финальной позе, опять раскинув руки. Белые прожекторы сосредоточились на нём, а трибуны разразились аплодисментами. Зааплодировала и Люда. Однако она должна была признать, несмотря на красивое катание Даниэля, всё-таки оно смотрелось каким-то поспешным конструктом, слепленным на коленке. Итальянец допускал много одинаковых движений, постоянно раскидывал руки, опускался на колени, делал выпады. Вроде бы и красиво, но слишком однообразно. Похоже, у парня тоже не оказалось хорошо поставленного показательного номера, и он катал по наитию, импровизировал, делал абсолютно то же самое, что и Люда.

Однако это было заметно лишь профессионалам, для зрителей же парень откатал очень хорошо, рёберно, зрелищно, на эмоциях и трибуны были довольны. А большего для Даниэля на сегодняшний момент и не требовалось. Похоже, у парня действительно не было костюма для показательного, и он выехал кататься в обычном тренировочном костюме…

После Даниэля Грассля, откатавшего по среднему, выступала американская танцевальная пара, занявшая второе место. Это были как раз те ребята, которых на собрании Люда и Смелая подвинули с места. Они тогда долго и дотошно что-то спрашивали у Адама Венцеля, консультируясь насчёт своего показательного номера. Сейчас Людмила так и не поняла, о чем они консультировались: номер был совершенно обычный, с романтическим оттенком. Партнёр был одет в чёрные брюки и белую рубашку, а партнёрша в синее блестящее платье с полупрозрачными рукавами и юбкой. Катали ребята любовь-морковь, романтику, и показались очень качественными. Но не запредельными.