Люда с досадой едва заметно махнула рукой и кросс-роллами покатила к правому короткому борту, у которого развернулась задними перебежками и начала заходить на триксель, в центр арены. Но, похоже, с непривычки разогналась очень сильно: перед прыжком не успела достаточно затормозить, чтобы сделать полноценное отталкивание, вложив в него энергию разгона. В результате отталкивание получилось слабым, и даже не помог сильный мах правой ногой. Сделав два с половиной оборота, Люда приземлилась и выехала в ласточку. Вроде бы всё хорошо, но получился дупель! Хороший, пролётный, высокий за счёт хорошего разгона, зрелищный, но всего лишь дупель. Хорошо хоть не бабочка…

— Двойной аксель! — с небольшой досадой сказал Брон. — Оценка 4 балла. Неважненько, Аря. Терновский на старт! Прыгаешь каскад четверной сальхов — тройной тулуп.

Терновский, типичный парень-юниор, светловолосый, тонкий-звонкий, быстрыми перебежками покатил к центру арены, сделал там несколько пируэтов и поехал к левому короткому борту. Развернулся у него задними перебежками и начал набирать скорость по направлению к правой части арены. Не доехав до неё с десяток метров, сделал риттбергерную тройку, встал на ход назад и прыгнул каскад четверной сальхов — двойной тулуп. Непонятно, что случилось, но парень не смог скрутить дополнительный третий оборот на тулупе, и получился только двойной прыжок. Да и сам каскад выглядел по-юниорски расхлябанным, с неуверенными приземлениями, болтанкой лезвия в разные стороны и возможными недокрутами. Бывает… Но снижение по базе было значительным. И так недорогой каскад с четверным сальховым получился совсем мизерным по стоимости и сравнимым с каскадом 3–3.

— Терновский, слабовато! — заявил Брон. — Каскад четверной сальхов — двойной тулуп. Получаешь 11.1 баллов. 10.8 база, 0.3 за то, что не упал. Исполнение откровенно слабое. Работать и работать. Так… А сейчас результаты внутреннего чемпионата по прыжкам:

Москвин 17

Смелова 13

Иванова 12.6

Терновский 11.1

Котова 11

Самсонов 6.5

Стольникова 4

Людмила с унынием прослушала Брона. Последняя! Олимпийская чемпионка! Но даже если бы и сделала чисто тройной аксель, получила бы за него максимум 10 баллов, и разве что обошла бы только Самсонова. Так что повода слишком расстраиваться-то вроде бы и не было. Прыгни она каскад с флипом или лутцем, получила бы за него в пределах 12 баллов. Пофиг! Наглядно стала видна разница между каскадом 4–2 с тулупами Смелой и 3–3 с лутцем-тулупом Ивановой. О.4 балла. Мизер! Отличие в баллах несущественное, а то ещё и при даже незначительной ошибке получишь за квадовый каскад меньше, чем за каскад с тройными прыжками…

— Так, ребята, результаты вы сами видите, предстоит ещё много работы, — заявил Брон. — Сейчас будем тренировать цельные прокаты произвольных программ, начиная с ошибавшихся. Катать будем в таком порядке: Стольникова, Самсонов, Котова, Терновский, Иванова, Смелова, Москвин. То есть в обратном порядке от занятых мест. Стольникова, на старт!

Людмила вздохнула и вялыми прыжками покатила к центру арены. Началось в колхозе утро… Чё она-то опять…

…После ледовой тренировки, как Бронгауз и обещал, на занятия с фигуристами пришёл спортивный психолог, кандидат психологических наук Даниэль Моисеевич Голдштейн. На встречу с ним велели идти не только фигуристам группы Бронгауза, но и спортсменам из групп других тренеров, даже тех, которые занимались вечером. Им пришлось специально ехать сюда во вне тренировочное время.

— Так психолог уже ждёт вас, — Брон зорко посмотрел на учеников. — Посещение строго обязательно, если сейчас кто-то сбежит, будет писать объяснительную директору. Всё, шагом марш. И побыстрее: зал маленький, мест мало, опоздаете, будете стоять.

Ученики понуро потащились сначала в раздевалку, чтобы снять коньки. Естественно, идти на эту лабуду после ледовой тренировки, когда выложились на все 100, никому совсем не хотелось. Да и эффективность от этих занятий была небольшая: психолог ушёл, а фигурист остался с теми же проблемами. Потому что ни один психолог не откатает за него две программы с элементами ультра-си. Всегда и во все времена спортсмен оставался один на один с собой, льдом и зрителями… А ведь были и такие странные люди, которые даже не подозревали, что вообще означает слово «психология»! Например, Люда!

— Что за психолог? — с интересом спросила Людмила у Сашки.

— Не гони дурку! — недовольно ответила Смелая. — Ты рофлишь что ли, или деменция опять напала?

— Сейчас нападёт! Капец тебе! — пообещала Людмила, схватила Смелую за шею, подтащила к себе, обхватила за талию и подняла в воздух. — Проси прощения!

— А-а-а-а! Хулиганы позвоночник ломают! — очень громко завизжала Сашка, дёргая ногами и делая попытку вырваться.

Юниорки, увидев, что старшие затеяли весёлую возню, хотели подключиться к ним, но в дверь раздевалки громко постучали.

— Что там делаете? — недовольно спросил Брон. — К психологу марш! Парни уже там сидят, а вы всё ещё здесь.

Пришлось срочно идти… Однако вопрос так и остался открытым: Люда почти не знала, что такое психолог и чем он занимается. Были какие-то статьи в журналах «Вокруг света» и «Техника молодёжи», но они были слишком сложные для понимания подростков…

…Кандидат психологических наук Даниэль Моисеевич Голдштейн, полноватый низкорослый мужчина среднего возраста, с кудрявыми рыжими волосами, бородкой, и в больших квадратных очках, терпеливо ожидал спортсменов в хореографическом зале: больше места для занятий не нашлось. Он сидел на пуфике у входа, причём по всему видно, что сиделось ему неудобно: мешал чёрный дорогой костюм. Вконец замучившись, Голдштейн снял пиджак и повесил на перилу хореографического станка, попутно посмотрев в зеркало и взъерошив рыжие вихры. В зале уже собралось порядочно народу: человек 20, как минимум.

— Наконец-то пришли опоздавшие, — с небольшим недовольством сказал психолог, когда Смелова, Стольникова и Котова с Ивановой вошли в помещение.

— Мы вообще-то с тренировки, — с вызовом заявила Смелая, с недовольством глядя на психолога, а потом недоверчиво окинув зал в поисках свободных мест на пуфиках.

Мест не было, пришлось садиться на пол под зеркалом, поджав ноги.

— И это хорошо, что ты с тренировки, — заметил Голдштейн. — Сейчас как раз отдохнёте, расслабитесь под хорошие разговоры и напитавшиеся знаниями отправитесь домой. Начнём. Я помню наше занятия, и они были, судя по всему, продуктивными. Я это сужу по спортивным результатам: ваша спортивная школа одна из самых знаменитых не только в нашей стране, но и в мире. Тысячи и десятки тысяч болельщиков и фанатов фигурного катания отдали бы многое за то, чтобы очутиться именно здесь и сейчас, посмотреть, и послушать, о чём здесь идёт речь. Вы представляете себе уровень вашего спорта и наших занятий?