Я прокручивал в это время в голове возможные варианты развития событий. Саньку они могут просто препроводить в миссию, где уже будет решаться ее судьба, а могут отпустить прямо здесь. Если случится так, что сестра окажется в руках французской администрации, то мы явно задержимся в Сайгоне, для преодоления бюрократических заслонов. И появляется риск, что до города дойдет весточка, от оставленного в живых семейства из окрестностей будущего Далата, которого пока нет на карте колониального Вьетнама XIX века. И в таком случае, велик риск попасть под подозрение. Ведь направление откуда мы держим путь вполне очевидно, да и девушку европейского вида в теории описать они вполне могут, хотя сами при этом рискуют быть обвинены в похищении людей. Вот только здесь к человеческой жизни, особенно если она принадлежит безродному, да еще и не имеющему документов принадлежности к просвещённой третьей республике, признаться очень специфическое. И к тому же у покойного Анри тут были большие связи, и при допросе он назвал своего подчиненного из организации Великий восток Франции, этот лягушатник мог вполне связать все происходящее в одну историю, в которой мы являемся основными акторами.

— Месье Пьер, прошу прощения! —начала свою игру Май. — Дело в том, что эта бедняжка попала в беду, и перестала разговаривать. Мы нашли ее в предгорьях, когда пытались добраться до Чамских башен принцессы Пошану. К сожалению, у нас так ничего и не вышло, и вот возвращаемся в Сайгон, как вы видите. Возможно, когда-нибудь дороги в этих краях станут более приемлемыми для путешествия, и мы с мальчиками сможем посетить это место, как завещала мальчикам их мать Мари-Клод Леруа. Мы отправляемся в Ханой, где и будем проживать, а эту бедняжку там хочу оформить под свою опеку. Мы к ней привязались, первое время она боялась всего, забивалась под повозку, а теперь вот потихоньку отходит, от перенесенных ей потрясений.

— Мадемуазель Нгуен Тхимай, по законам Французской Республики и уставу Французской колониальной армии, я вынужден провести проверку, и сопроводить эту юную девушку в миссию. Там будут решать ее судьбу. — сообщил лейтенант, а во время своей тирады потер руками пальцев.

Его международный жест был понятен всем без исключения без перевода, и я на самом деле выдохнул в этот момент. Устраивать бойню в конце пути, эти плохая идея. Да и когда представлял, как не просто будет освободить Саньку из миссии, если она туда попадет, волосы на голове начинали шевелиться.

— Месье Пьер, думаю вы сможете помочь нам в этом не простом деле, — сказала Май, протягивая лейтенанту мешок с пятьюдесятью серебряными пиастрами, заготовленными как раз на подобный случай.

Пьер Дюпон, взвесив кожаный мешочек, ловко закинул его в карман, и озарился лучезарной улыбкой, а его спутники пять кавалеристов, тоже сразу расслабились, видимо предвкушая вечерний загул в кабаке за наш счет.

— Мадмуазель Май! Думаю, у Вас все получится в Ханое, и никаких препятствий для решения своего вопроса вы не встретите. От себя добавлю. Чтобы не возникло дополнительных встреч с патрулем, постарайтесь незаметно попасть в порт и не затягивайте с покиданием Сайгона! — au revoir madam, — произнес он, прикоснувшись к козырьку фуражки, после чего ловко вскочил на своего коня.

Все мы выдохнули с облегчением, когда эта гиперактивная шестерка лягушатников скрылась из вида.

До порта мы добрались в итоге спустя два часа после встречи с патрулем. На улицах этого дикого азиатского густонаселённого города в этот день было не протолкнуться, поэтому наши повозки кое-как продирались сквозь снующих туда и сюда вьетнамцев, вездесущих рикш, ну и периодически попадающихся важных европейцев.

По началу, на пристани, где мы оставляли капитана Вонга, нашей джонки не обнаружилось, и уже какой-то холодок подступил к горлу. Валить из Сайгона нужно было как можно скорее, неровен час, кто-то объявит нас в розыск, нет больше желания встречать патруль в Индокитае. Конечно, следы своего пребывания, а главное связи с Де ла Круа постарались не оставлять, но как говориться, чем черт не шутит, вдруг, где промахнулись. В таком щекотливом вопросе стопроцентной гарантии никто не даст, а есть ли у местных лягушатников на такой случай тут свои штатные Шерлоки Хомсы или нет, выяснять как-то совсем не хотелось.

Повезло! Май заметила знакомого матроса, что прогулочным шагом направлялся куда-то, от пристани в сторону порта. Это оказался Чжан Юнь, член экипажа джонки, что мы наняли еще в Фучжоу. Май показала мне на него, а тот, не замечая владельцев судна, на котором служит целенаправленно, куда-то топал.

— Чжан! Постой! — окликнул я его на китайском, который мы обычно использовали в походе, кроме того времени, когда Вонг учил нас с братьями Вьетнамскому.

— Господин Илья, — с диким китайским акцентом, расплывшись в улыбке, сказал тот, увидев нашу компанию. — Вы вернулись!

— Да Чжан, вернулись! Вот только что-то не видим на прежнем месте нашей джонки.

— Так капитан Вонг еще три дня тому назад перегнал ее в другой конец пристани! — махнул он рукой в другом направлении.

— Скажи, все в порядке? Весь экипаж на месте?

— Да, все хорошо! Мы все это время занимались починкой джонки. Капитан даже распорядился переделать вашу каюту, чтобы госпоже Нгуен было в ней комфортнее. Теперь там не бамбуковая перегородка, а настоящая стена из досок. Я сам делал! —выпятив грудь, с видимой невооружённым глазом гордостью сообщил он.

— Ну отлично! — улыбнулся я, — Давай веди нас к судну.

До джонки пришлось покрутиться еще минут двадцать, очень уж неповоротливыми оказались повозки.

— Добрый день, капитан Вонг! — поприветствовал я опытного морского путешественника.

— О! — Обрадовавшись неожиданной встрече, сказал он — вернулись! А я уже переживал, думал и впрямь придется уходить из Сайгона без Вас.

— Капитан, времени у нас не много, нужно как можно скорее валить от сюда, пока не появились проблемы. Если весь экипаж на месте предлагаю выдвигаться немедленно. За припасами можем заскочить по дороге в какую-нибудь деревушку. Да и вон, —махнул Никита рукой на наши повозки, — много чего из продуктов осталось с дороги.