Шрифт:
Но хотя и недолго просуществовала здесь Советская власть, судя по удивительному радушию местных жителей, оставила она незабываемое впечатление.
И вот снова брат воссоединился с братом — ведь это исконная украинская земля, и люди эти — украинцы, потомки Даниила Галицкого, основателя Львова и правителя Галиции и Буковины, под водительством которого галичане и буковинцы сражались с иноземными завоевателями за свою свободу и независимость.
Украина, Украина во всем — от языка до домашней утвари. Только вот одежда как-то напоминает о многолетнем присутствии здесь австрийцев, венгров, румын…
Т-34-85 ведет огонь из засады
Город Черновицы (нынешние Черновцы) — центр Буковины — смесь одежд и лиц, племен, наречий, состояний. Важно движется по улицам холеный негоциант в отличном костюме и… кепке — очевидно, для демократичности; резво вертя головой то вправо, то влево, идет молдаванка, только что приехавшая из села; поспешает куда-то трубочист с метелкой за плечами, за ним бредут попы, ксендзы и даже неизвестно откуда взявшийся старый раввин в котелке и ватном пальто до пят. Шагают и молодые люди с красными повязками на рукавах — служба охраны порядка. Улыбаются советскому солдату, берут неумело под козырек.
— Здоровеньки булы, — отвечает он. — Як вона служба, хлопцы?
— А вы кто будете? — недоумевают ребята.
— Та я ж свій, хиба ж не бачите, с Полтавщины я… — И завязывается дружеская беседа, и идут уже вместе — боевой патруль по улицам освобожденного города.
Части и соединения 1-й гвардейской танковой армии, выведенной во второй эшелон для подготовки к летнему наступлению, расположились в городах и селах Приднестровья и Прута. Отсюда рукой подать до Румынии, Чехословакии, Польши…
Наступил июнь 1944 года. Мы узнали о высадке союзников на французский берег. Это наконец был открыт второй фронт, которого мы давно перестали ждать.
Мы ждали его целых три года. Ждали, когда нам было смертельно трудно, когда ленинградцы пухли от голода, а немецкий сапог ступил на предгорья Кавказа, когда, истекая кровью, сдерживали обезумевшего и опьяненного своими временными победами врага под Сталинградом…
Ждали и надеялись, что союзники нам помогут, верили в это — и бились с врагом целых три года один на один.
Бились так, что нанесли врагу сокрушительное поражение, почти полностью освободили от него свою территорию. И вот тогда только узнали, что открылся второй фронт.
Это случилось 6 июня 1944 года, за четыре дня до начала летней наступательной кампании Советских Вооруженных Сил, когда всем было окончательно ясно, что Красная Армия способна одна довершить разгром фашистской Германии, когда советские войска приблизились к границам целого ряда государств Восточной Европы, и речь шла уже не только о военных действиях! Вот как об этом пишет английский военный историк генерал Дж. Фуллер:
«Действительно, война перестала быть стратегической проблемой. Борьба перешла в чисто политическую сферу и велась уже не между вооруженными силами, а между двумя политическими системами: на одной стороне была система западных союзных держав, а на другой — Россия. Речь шла о том, какая из этих двух систем будет господствовать в Восточной и Центральной Европе» [36] .
Фуллер преуменьшает трудности по окончательному разгрому вермахта, которые еще существовали. Вспомним, что впереди еще были Висла и Одер, Померания и Берлин. Но в одном он прав — именно политические заботы о будущем Европы и мира во многом подтолкнули союзников на открытие второго фронта.
36
Фуллер Дж. Ф. С. Вторая мировая война 1939–1945 гг. С. 467–468.
Да, именно так. Чем больше я читаю появившихся после войны книг, в которых впервые публикуются документы военных лет, тем больше я убеждаюсь, как были правы те из нас, кто это подозревал еще в июньские дни 1944 года.
Оказывается, еще летом сорок третьего военный министр США Г. Стимсон обращал внимание президента: «В свете послевоенных проблем, перед которыми мы встаем, наша позиция представляется крайне опасной. Не следует думать, что хоть одна из наших операций, являющихся булавочными уколами, может обмануть Сталина и заставить его поверить, что мы верны своим обязательствам».
Рузвельт отвечал Стимсону, что тот «выразил выводы», к которым пришел он сам.
Дорога войны
Оказывается, еще осенью сорок третьего американский посол в Англии Ваймант доносил в Штаты, что Черчилль и Иден полагают: «Интерес СССР к открытию второго фронта не столь велик, как раньше». А американский генерал Дин на совещании у президента Ф. Рузвельта, что проходило 24 ноября на линкоре «Айова», заявлял: «Советы ныне рассматривают второй фронт как своего рода страховку, а не как непосредственную необходимость».