С бабушкой было хорошо. Помимо всего прочего, она слыла среди знакомых колдуньей, ведьмой, доброй волшебницей. Все эти эпитеты, я так или иначе слышал от всех наших знакомых. Кто-то, кому она однажды помогла, называл ласково — волшебницей, кто-то, как та же Слониха, которую бабушка однажды поймала на краже приготовленных ею котлет, — ведьмой. Но так или иначе, бабушка, хотя вслух об этом и не говорилось, обладала, кое-какими способностями. Однажды, на моих глазах, она подняла на ноги дядю Володю, которого скрутил радикулит до такой степени, что он не мог пошевелиться без боли. А бабушка, просто положила ему руки на спину, что-то пошептала, и все прошло. Правда напоследок, она отшлепала его по заднице, хотя по словам ее сына, это было совершенно не обязательно, но бабушка тут же возразила, сказав, что мало она его в детстве наказывала. Единственное, что она не могла сделать, а может и не хотела, так это помочь своему сыну, точнее невестке, обзавестись собственными детьми. Именно из-за этого тетя Рита, иначе, как Гингемой, как злую колдунью из сказки «Волшебник Изумрудного города», бабушку никогда и не называла. А после ее смерти, так и вообще говорила о ней, как о ведьме, из-за чего в семье постоянно происходили ссоры в дядей Володей.

Бабушка, умерла в 1974 году, как раз перед моим днем рождения. Еще с вечера, все было хорошо, она приготовила ужин, мы поели, она вымыла посуду, потом мы долго сидели возле телевизора и смотрели, какую-то старую комедию. В какой-то момент, бабушка вздрогнула, выпрямилась как свеча, и что-то неслышно зашептала. Затем вдруг, сползла с дивана, упала на колени, несколько раз перекрестилась, кланяясь, кому-то неведомому, я какое-то время с изумлением смотрел на нее, не понимая, что происходит. Потом вскочил, взял ее за плечи, спрашивая:

— Бабушка! Что с тобой? Может скорую вызвать.

Та вдруг замерла, и вдруг воскликнула:

— Встань рядом со мною.

Обняв меня за пояс, заставила опуститься на колени и попросила.

— Перекрестись, как я тебя учила.

Вообще-то я всегда считал, что бога нет, хотя по требованию бабули, или скорее из интереса знал и «Отче наш», и «Символ веры», и даже «Молитву мытаря», которую выучил ради прикола. Впрочем, сейчас от меня ничего этого не требовалось, а только наложить на себя знамение, что я и сделал без задней мысли, только для того, чтобы бабуля успокоилась.

Следующими словами, что я услышал от нее, были:

— Спасибо тебе господи за веру и доверие, в отношении внука, я сделаю все, что ты требуешь от меня.

Повернувшись ко мне, она расстегнула у меня на рубашке пару верхних пуговиц, затем, подняв руки к своему затылку, что-то сделала там, одновременно с этим произнеся:

— Наклони голову отрок.

И едва я это сделал, как у нее в руках оказалась довольно длинная цепочка с каким-то оберегом, которую она сняла со своей шеи, и опустила на мою, мгновением позже, я почувствовал, как она застегивает замочек цепочки на моей шее, и протянул руку, желая посмотреть, что это такое.

— Не трожь! — строго произнесла она, заставляя меня отдернуть руку. После чего произнесла, торжественным тоном.

— Отныне и до поры, когда обретешь наследника, которому передашь, по воле господина нашего. Пока же в твоем праве носить и использовать по собственному разумению. Аминь.

В этот момент, у меня в сознании, на мгновение, проявилось тонкое породистое, как это обычно изображают в книгах, лицо с несколько заостренным длинным носом, тонкими щегольскими усиками, закрученными вверх и темными волосами, уложенными в пробор. На проявившемся лице промелькнуло что-то похожее на улыбку, а слегка вздернутый уголок рта сказал скорее о некотором презрении. Впрочем, вполне возможно, что все это мне только показалось. Между тем бабуля несколько раз склонилась почти до самого пола наложила на себя несколько знамений, и наконец закончив все это, произнесла:

— Помоги мне подняться, Сереженька. А то, что-то ноги совсем не держат. Видимо и правда пора на покой.

— Что это было баб?

— Ты, о чем, Сережа?

— Как о чем? Молитва, цепочка…

— Какая, цепочка? Не было никакой цепочки, что-то ты сочиняешь.

— А, как же это? Я метнул руку к своему горлу, но к своему огромному удивлению, не обнаружил на себе ничего подобного, хотя еще мгновение назад, чувствовал некоторую, довольно приличную тяжесть, заставляющую мою голову склоняться вниз.

— А, что там? — Казалось удивленно переспросила бабуля, заглядывая мне за ворот. — Ладно, пойду-ка, я искупаюсь, а то и вправду надо готовиться в путь.

— О чем ты, баб.

— Не обращай внимания, мое это.

С этими словами, она прошла до своего шкафа, достала чистое белье, и прошла в ванную комнату, там довольно долго плескалась, а через полчаса вышла оттуда, вся чистая, благоухающая и просветленная. Дойдя до своего шкафа бросила взгляд на меня, будто хотела что-то сказать, а после махнула рукой, и произнесла:

— Ладно, разберетесь, ежели, что.

После чего подошла ко мне, склонилась и обняв поцеловала в обе щеки, перекрестила, и поднявшись, отвернулась и произнесла.

— Пойду-ка я лягу, что-то притомилась сегодня.

С этими словами перешла на свою половину, погасила у себя свет, и довольно скоро затихла, посапывая во сне. Я, досмотрев фильм, тоже, застелил свой диван, и лег спать.

Проснулся я довольно поздно, и первое время лежал, не понимая, почему меня никто не разбудил, хотя, судя по часам, уже почти девять утра, и в школу, я явно опаздываю. Впрочем, даже поняв это особенно не торопился. Учился я в общем неплохо, но и обязательностью приходить вовремя, как-то не обзавелся. Еще до конца не проснувшись прошел в ванную, там привел себя в порядок, и на выходе из нее, заглянул в бабушкину комнату.