— Обязательно, — кивнул я. — Только вот дел пока много, никак выбраться не могу.

Подготовив рыбу, мужики сложили её в коптилки, пересыпав травами и специями, которые Фома привёз из города. Потом разожгли костёр и, дождавшись, когда дрова прогорят до углей, засыпали их щепой. Воздух наполнился запахом горящего дерева и пряных трав.

Пока рыба коптилась, я подозвал Машку, которая с любопытством наблюдала за процессом.

— Машенька, сходи, позови мать, — попросил я. — Пусть поставит отваривать молодую картошечку. Да скажи, пусть не переваривает — а дальше всё, как я говорил.

Машка кивнула и убежала исполнять поручение. Через некоторое время из избы донеслись звуки передвигаемой посуды и плеск воды — видимо, тёща уже взялась за дело.

Я отошёл в сторонку и присел на лавку, наблюдая за тем, как мужики хлопочут у коптилен. Запах копчёной рыбы уже начал распространяться по двору, привлекая внимание соседей. То и дело кто-нибудь заглядывал через забор, интересуясь, что это мы затеяли.

— Ужин готовим, — отвечал я с усмешкой. — Приходите вечером, может, и вам перепадёт, если останется.

Машка вернулась и сообщила, что мать уже поставила картошку. Я кивнул и отправился в избу, чтобы проследить за следующим этапом приготовления. В горнице было тепло и уютно. Тёща хлопотала у печи.

— Скоро будет готова, Егор Андреевич, — сказала она, заметив меня. — Вон, уже почти дошла.

Я подошёл, проверил картошку ножом — действительно, уже почти готова. Отлично, самое время приступать к следующему этапу.

— Сливайте воду, — распорядился я. — А теперь нужно её обжарить на сковороде с маслом и луком. И немного укропа добавьте, для аромата. Уже в конце.

Тёща удивлённо посмотрела на меня, но спорить не стала.

Они сделали всё буквально так, как я рассказал. Слили воду, нарезали лук и обжарили всё вместе на сковороде с прожилистым салом. В итоге, отварив и обжарив, добавили сверху зелени — укропа и петрушки из огорода — и поставили на стол.

К этому времени и рыба закоптилась. Мужики аккуратно достали её из коптилен — горячую, ароматную, с золотистой корочкой. Запах стоял такой, что слюнки текли. Разложили на большом деревянном блюде, украсив луком и зеленью.

Пока женщины накрывали на стол, Степан с Митяем сходили к погребу и достали бочонок пива — тёмного, с густой пеной. Разлили по кружкам, и аромат хмеля смешался с запахом копчёной рыбы и жареной картошки.

Когда все собрались за столами, я поднял кружку с пивом:

— Ну, за удачный улов и хороший ужин!

Все дружно выпили, и началась трапеза. Рыба горячего копчения таяла во рту, а картошка, приготовленная по-новому, оказалась настоящим открытием для крестьян.

— Ай да картошечка! — восхищалась жена Степана, накладывая себе вторую порцию. — Отродясь такой не едала! И как вы только додумались так её приготовить, Егор Андреевич?

— Да в городе подсмотрел, — отмахнулся я, довольный произведённым эффектом. — Там в трактирах разные блюда готовят.

Настасья, попробовав угощение, поинтересовалась:

— А когда ж наливочку-то будем пробовать? Я ж её по вашему рецепту делала, как вы велели. Уже, поди, настоялась?

Я задумался, прикидывая сроки. Действительно, наливка должна была уже настояться, но хотелось сохранить её для особого случая.

— А вот это интересный вопрос, — ответил я, отпивая пиво из кружки. — Наверное, завтра разольём её по новым бутылкам, и поставим вторую партию, чтобы готовилась. А эту попробуем, наверное, на Праздник урожая. Как раз будет повод отметить.

— Ох, и долго ждать, — вздохнула Настасья. — Ну да ладно, может, оно и к лучшему. Дольше стоит — слаще пьётся.

В итоге ужин удался на славу. К рыбе то горячего копчения крестьяне уже попривыкли. А вот молодую картошечку, да ещё так приготовленную, нахваливали все наперебой. Особенно понравилось то, как она хрустела снаружи и была нежной внутри.

— Надо будет и дома так попробовать, — говорила жена Степана, обращаясь к другим бабам. — Чай, не хитрая наука — отварить да обжарить.

— А травы-то какие добавлять? — спрашивала другая.

— Да какие есть — укроп, петрушку, лук, — отвечала тёща, гордая тем, что участвовала в приготовлении такого необычного блюда.

Я сидел во главе стола, наблюдая за всеобщим оживлением, и думал о том, как удивительно всё складывается. Простые вещи, которые я принёс из своего времени — вроде рецепта жареной картошки — здесь воспринимались как настоящие чудеса. И это давало мне определённую власть и уважение. Но вместе с тем накладывало и ответственность — ведь теперь эти люди смотрели на меня как на человека, который может изменить их жизнь к лучшему.