— Что это там? — с интересом спросила Арина, подошла к ящику и открыла дверку. Хорошо смазанные петли распахнулись. Внутри лежало много противогазов. Лежали не просто так, а чётко разделённые по размерам, для того чтобы не пришлось их долго искать.

— Что там? Противогазы? — спросил Макс, вошедший следом за ней и начавший читать надписи на полках. — Первый, второй, третий, четвёртый. Это номера. У меня третий — это я точно знаю.

— Да, всё лежит по номерам, — согласилась Арина и вытащила один из противогазов. — У меня, кажется, второй, это я по уроку ОБЖ помню.

— ОБЖ? — удивлённо спросил Макс. — Это что за урок такой? В нашей школе такого нет. Это у вас в ДЮСШОРе такому обучают?

— Да, в детско-юношеской спортивной школе есть такой предмет, — солгала Арина, вновь упрекнув себя за использование незнакомого для этой эпохи термина. Похоже, в то время ещё не было предмета, который сейчас называется «основы безопасности жизнедеятельности». Аналог ему назывался «начальная военная подготовка».

Стас с удивлением посмотрел на Арину, но промолчал: он-то ни про какое ОБЖ не слышал, хотя уже занимался в ДЮСШОР больше месяца.

— Ясно. Смотри, на противогазе написано: год изготовления 1965, — отметил Макс, взяв в руки и разглядывая средство защиты. — Уже 20 лет не обновляли.

— И что это значит? — заинтересованно спросила Арина.

— Это означает, что люди наплевательски относятся к угрозе ядерной войны, — серьёзно отметил Макс. Но кто именно наплевательски относится, и что за люди, он не уточнил. Хотя, возможно, просто не знал.

— Давай ещё посмотрим, что тут есть, — предложила Арина и прошла внутрь отсека, внимательно разглядывая его. Очевидно, что этот отсек был предназначен для гражданского населения. Наверняка здесь должен быть свет — на потолке висели лампочки, забранные в старинные обрешёченные светильники, и должна быть вентиляция.

У ящика с противогазами на стене был закреплён очень древний поворотный выключатель с надписью «Свет». Арина щёлкнула им, но ничего не произошло. Свет не горел. Возможно, он включался где-то отдельно.

— Обрати внимание, какой здесь свежий воздух, и ничем не пахнет, — заметил Макс. — Вентиляция работает прекрасно. А вот это знаешь что?

Он показал на громадную стальную бочку защитного цвета, стоявшую в углу. От неё отходили трубы, покрашенные тоже в защитный цвет, на которых были нарисованы стрелки голубого цвета с надписью «чистый воздух» и «грязный воздух».

— Я подозреваю, что это средство очистки воздуха, — предположила Арина, глядя на стрелки с надписями.

— Так и есть, — согласился Максим. — Здесь очищается наружный воздух, который должен подаваться в бомбоубежище, система находится на автоматическом притоке и работает даже сейчас.

— Но как это сделано? — недоуменно спросила Арина. — Здесь же не слышно, чтобы работали насосы или вентиляторы.

— Наверное, реализован естественный способ доставки воздуха, — пожал плечами Макс, а потом обратил внимание на стопку газет, лежащих на одной из кроватей. — Смотри, тут и газеты есть. Скорее всего для того, чтобы людям не было скучно под бомбёжками.

Арина подошла и взяла одну из газет, встряхнув с неё тонкий слой пыли. Газета уже почти выцвела, а бумага стала жёлтой и ломкой. Но было чётко видно дату. Арина держала в руках номер «Известий» за 1961 год, за 12 апреля, в котором как раз сообщалось о полёте Гагарина вокруг Земли. Газета была чёрно-белая, но сверху была напечатана красная надпись: «Советский человек в космосе!». Это как будто магия какая-то! История!

— Среда, 12 апреля 1961 года, — с удивлением прочитала Арина вслух. — «Юрий Гагарин: „Прошу доложить партии, правительству и лично Никите Сергеевичу Хрущёву, что приземление прошло нормально, чувствую себя хорошо“. „Величайшая победа нашего строя, нашей науки, нашей техники, нашего мужества“. „12 апреля 1961 года в 10 часов 55 минут космический корабль-спутник 'Восток“ благополучно вернулся на священную землю нашей Родины».

Слова и формулировки были слишком высокопарными даже для 1986 года, не говоря уже про год 2022, поэтому Арина удивилась. В заголовках газеты чувствовался груз времени.

Арина ощутила прикосновение к истории, которая стала почти легендарной. Положенные в бункер в 1960-х годах газеты, во времена Карибского кризиса, когда до нажатия красной кнопки осталось всего-то чуть-чуть, миллиметры, предназначенные для того, чтобы население коротало время при возможной ядерной войне, перенесли её ещё на 20 лет назад. А вдруг тут есть газеты и за 1950-е годы, и даже за 1940-е годы? Почему бы нет… Дом построен явно в 1930-е годы с их гигантизмом. Может, тут можно найти номера газет с упоминанием победы в Великой Отечественной войне или о смерти Сталина? Эх, покопаться бы, да времени нет…

— Ты именно это хотел тут найти? — неожиданно спросила Арина, глядя на Макса.

— И это тоже, — согласился парень. — Тебе не кажется, как здесь мрачно?

— Ладно, давай пойдём дальше, — предложила Арина.

Сначала казавшееся интересным бомбоубежище через короткое время начало уже надоедать, более ничего примечательного здесь не было. По обе стороны от коридора были входы в жилые отсеки с системами вентиляции. В некоторых отсеках лежали детские игрушки, уже запылившиеся и потемневшие от старости, в некоторых — газеты и журналы за 1960–1970-е годы. Во времена Арины они могли бы ещё представлять интерес для историков, но современным подросткам 1980-х годов, с которыми Арина совершала этот поход в бездну, газеты и журналы казались сущим анахронизмом, так как высокопарных слов, пропаганды и статей о роли партии в жизни советского народа в них было процентов на 100 больше, чем в прессе даже 1980-х годов.