– Музыку вруби!
– крикнул вдогонку Герась.

Витек не откликнулся, но немного погодя из невидимых колонок заструился высокий медоточивый голос Демиса Русоса. Он, как водится, пел о солнце, о море, о неземной любви к красавице Афродите.

– Годится, - одобрил мой спутник и небрежно кинул на стойку пачку с золотым тиснением.
– Кури.

Я отказался.

– Это же "Данхил", чудик!
– поднял он брови.
– Такие в магазине не купишь.

– Не имеет значения. Бросил.
– Я принялся за декорированный петрушкой ломтик ветчины.

– Ну как знаешь...
– Он спрятал пачку в нагрудный карман. Отхлебнул из чашки.
– А погода сегодня ничтяк, не жарко.

Ох уж эти мне светские разговоры! Я попробовал кофе и запил его глотком холодной воды. Получилось очень недурно.

– Так откуда ты, говоришь, приехал?
– спросил Герась.

– Говорю, что издалека. А что?

– Да так, любопытно.

– Про летающие тарелки слышал?

– Ну?

– Так вот я оттуда. Прибыл для налаживания контактов с братьями по разуму.

Он осклабился:

– С тобой не соскучишься.

– Очень этому рад, - сказал я, польщенный.

– Надолго к нам?

– Надолго.

– Дело или так, проветриться?

– Дело. Или так, проветриться. Выбирай, что больше нравится.

– Нет, я серьезно.

– Ах, серьезно. Ну, если серьезно, на работу вот думаю устраиваться.

– На работу?
– заинтересовался он.
– И куда?

За последние дни приходилось столько врать, что для разнообразия я позволил себе сказать правду:

– В милицию.

Он поперхнулся. По-моему, первым его побуждением было бежать сломя голову, однако встроенный в тесную черепную коробку механизм вновь сработал и выдал шпаргалку. Герась тупо уставился в чашку, потом на мой недоеденный бутерброд и наконец вымолвил:

– Ну шуточки у тебя! Меня аж в пот бросило.
– Посидел в раздумье. Черт с тобой, не хочешь - не говори. Мне лично наплевать.

"А кому не наплевать?" - чуть было не спросил я.

– Давай так, - продолжал он, желая, по-видимому, обрести твердую почву под ногами, - давай по существу. Ты говорил, что у тебя есть валюта?

– Говорил.

– Я нашел покупателя, правильно?

– Пока я его не вижу.

– Он подойдет.
– Герась посмотрел на "сейку", скрепленную на запястье необъятным по длине браслетом.
– Должен подойти. Обещал. Но наперед нам с тобой надо кое-что обсудить.

– Что именно ты хочешь обсудить?

– Я о своей доле. Сколько ты мне отвалишь?

Да, изящным такой подход не назовешь!

– За что?
– спросил я.

– Как за что?
– оскорбился он.
– Ты что ж, воображаешь, что я за красивые глаза стараюсь?

– А ты стараешься?

– Не морочь голову! Гони монету! Иначе...

– Что иначе?
– Я облокотился о стойку.
– Ты меня за кого принимаешь? За благотворительный комитет? Я даром деньги не плачу.

– Как это даром?

– А так. Где твой покупатель?

– Я же сказал, придет.

– Вот когда придет, тогда и обсуждать будем. Кстати, на который час вы с ним условились?

– На двенадцать.

– На двенадцать?!
– искренне возмутился я.
– Ты что, издеваешься? Уже час дня!

– Не час, а без четверти, - поправил он.
– А если и час. Сказано ждать, значит, будем ждать.

– И до каких пор?

– Хоть до вечера.

Не зная, пригодится мне это или нет, я решил воспользоваться случаем, чтобы набить себе цену. К тому же опоздание вполне могло быть подстроено специально, как и вчерашняя слежка. Если не самим Герасем, то его хозяином.

– Ну нет, ребята, играйте в эти игры без меня.
– Я встал.

– Ты куда?
– Он встал тоже.

– Неважно. Так серьезные дела не делаются. Заруби себе это на носу и дружку своему передай. А мне здесь больше делать нечего. Пока. Привет семье.

И с чувством оскорбленного достоинства я направился к выходу из бара. По моим расчетам, Герась должен был не мешкая ринуться следом. Но он этого не сделал, во всяком случае, не торопился. Я успел дойти до угла, прежде чем услышал за спиной его учащенное дыхание.

Знать бы, на что ушли эти минуты! На совещание с барменом? С самим хозяином, который все время находился где-то рядом, за бамбуковой занавеской, и подслушивал наш разговор - недаром в помещении была этакая темень. А может, Витек и есть хозяин и ему не понравился наш спор с Герасем?