Припев.

День погас,..но день грядет другой,

Солнце кошкой спину выгнула дугой,

К горизонту уплывают корабли,

Тают, тают в голубой дали.

Припев.

* * *

Снега сойдут - останутся долги,

К тебе я не пришел - забыл,

И на пороге собственной тоски

Лицом упал в желтеющий ковыль.

И сколько лет я пролежал в траве,

Не видно мне из плоти одичалой,

Как будто вечность босиком ко мне

По лезвию годов бежать не добежала.

И то ли сон иль бредовой туман

Заполнили пространство и жилье,

По ребрам к сердцу бросился обман,

Зажав в руке коленое копье.

* * *

Отгрустили милые иголки

Две колючки - черных спелых глаз.

Без тебя мне бытие без толку,

Как без толку светит Волопас.

Мне без ваших елочек-ресничек

Не прожить под серым ноябрем,

Ваши зубы - тридцать две сестрички

Больше не одарят серебром.

Ваши руки - клин далекой стаи

Не вернутся, уплывая в тишину,

Ваши губы - жар дамасской стали,

Увезли в заморскую страну.

* * *

УЗНАВ ГОЛУБОЕ НЕБО

Войди в реку и обними кувшинку,

окинь взглядом противоположный берег,

поищи в тумане стенанье лягушек

и, не прислушиваясь к ропоту камыша,

вспомни о Млечном пути.

Вспомни и не пугайся пространства,

оно, как заснувшие стрекозы,

не знает границ своей власти,

держащейся на вибрирующих крыльях вселенной.

А узрев голубое небо и сахарное облако,

вспомни о левой стороне своего тела,

где под шестым ребром, в некоей

последовательности, назревает инфаркт миокарда.

Спекаются бляшки холестерина, словно

янтаристый клеек на вишнях,

и никуда от этой мерзости не уйти,

разве что повернуть ключ и взорвать Вселенную...

И вздрогнешь ты, но не поймешь,

что не хватит шкалы Рихтера,

чтобы измерить кровяное давление

у неоновых вывесок и светофоров

они далеки от серьезности, и я в ответ

плюю в их пьяные рожи...

А может, я сам пьян и неприлично напичкан

наркотиком?

наркотиком беды, твоих бездумных глаз,

твоей телячьей ко мне любви?

И когда соловьиный рассвет охладит колени,

когда руки твои гильотиной коснутся затылка,

ты нажми на акселератор и, ради Бога,

отправься туда,

где царят ананасовые сумерки,

где в предместьях Питера или Нью-Йорка

хлопают разноцветные шарики несбывшихся надежд.

И никто не скажет тебе "нон-стоп!",

никто не откровет дверь в преисподнюю,

а потому мы долго будем блуждать по миру,

отыскивая крохотный пятачок нашего последнего

пристанища.

И если мимо нас пронесутся наши тени,

то не значит ли это, что езда наша

не имеет ни малейшего смысла,

и не стоит из колодца отыскивать глупое

созвездие

под названием Овен: не найти ли нам лучше

другие

и не предложить ли им сыграть в переводного дурака?

* * *

Липы - придорожные нищенки,

талым снегом вас облепило...

я хочу вам оставить свой плащ,

может, отогреете помертвевшие сердца.

И машины, которы мимо, мимо...

будут стирать с асфальта кожу,

на вас накинув сопливую землю,

покроются от стыда красной волчанкой.

А с неба покатятся вяло дожди,

придавленные в лопатках космосом,

и дожди эти по веткам развесят

тусклые фонари любви.

А когда подсохнет гнилой угол,

тот, что с западного входа в город,

Атлантика даст нам отдохновение,

но машины по-прежнему будут

наживать себе инфаркты...

Ивы, липы, и наши вздохи,

которые не обрызгают вас поцелуем,

будут под гнетом бестелесного времени

долго ждать чего-то непостижимого.

Но оно не придет. Не дождетесь вы радуги,

ибо между Лиелупе и заливом

излишни радужные мосты:

некому по ним ходить - нет тут влюбленных.

Не видно в пустыне единения