Я даже не очень заметил, что Идочка говорит о Ритке то в единственном, то во множественном числе. Выходит, вот это пухленькое наивное существо три дня подряд меняло на мне потную одежду и выносило булькающее судно! А я ее за бок, придурок...

– - Да вы не смущайтесь!
– - безошибочно поняла меня добрая самаритянка.
– - Я ж медработник, для меня больной -- не мужчина. До определенного момента.

– - Спасибочки на добром слове, -- буркнул я, чувствуя, что напоминаю цветом спелую помидорину.

Спас меня звонок в дверь.

Идочка помчалась открывать, а я сидел за столом, макал сухарики в кетчуп и меланхолично отправлял в рот.

До определенного момента... это до какого? Пока не помрет?

– - Олег Авраамович, это вас!
– - закричала Идочка из прихожей и после некоторой паузы добавила:

– - Из прокуратуры!

Сухарь застрял у меня в горле.

2

Еще спустя минуту я выяснил, что сегодня мне везет на женщин.

Потому что гость, предполагаемый суровый представитель суровых органов, оказался представительницей. И ничуть не суровой, а очень даже милой дамочкой средних лет, одетой под стильным пальто в серый классический костюм -- узкая юбка и жакет, плюс туфли на шпильках.

Хотя на улице зима. Значит, пришла она в сапогах, а туфли эти стильные принесла с собой.

В сумочке.

Вместо пистолета, надо полагать.

– - Вы Залесский Олег Авраамович?
– - на щеках у следовательши заиграли обаятельнейшие ямочки, и вопрос показался чуть ли не началом объяснения в любви.

– - Да, -- вместо меня неприязненно ответила Идочка, выглядывая из-за плеча следовательши.

Я только руками развел.

– - Я старший следователь горпрокуратуры Гизело Эра Игнатьевна. Вы разрешите присесть?

По лицу Идочки было видно: она бы ни в жизнь не разрешила.

Я указал на кресло (стоит у меня на кухне этакая развалюха в стиле ампир, еще от родителей осталась), и Эра Игнатьевна грациозно опустилась в него, закинув ногу за ногу.

Ноги у нее были -- дай бог всякому.

Прокурорские.

– - Мне бы хотелось познакомиться с вами, уважаемый Олег Авраамович, поближе. Ну и задать несколько вопросов, если вы не возражаете против неофициальной обстановки, -- Эра Игнатьевна смотрела на меня с нескрываемым интересом, который при других обстоятельствах мог бы прийтись по душе.
– Впрочем, если вы настаиваете, я могу предъявить свои верительные грамоты. И даже удалиться. До поры до времени.

Я не хотел.

– - Тогда скажите: вы близко знакомы с гражданином Молитвиным, Иеронимом Павловичем?

– - Нет, -- честно ответил я.
– - Вообще не знаком. Не сподобился чести.

– - Ай-яй-яй, Олег Авраамович, -- наманикюренный пальчик лукаво погрозил мне, -- нехорошо врать тете! По имеющимся у меня сведениям, вы не просто знакомы с гражданином Молитвиным, но и доставили его третьего дня в храм неотложной хирургии. Было?

До меня понемногу начало доходить.

– - Было, тетя Эра. Доставлял. Соседа своего, Ерпалыча. Вы его, надо полагать, в виду имеете?

Хлебнув чая, я подумал, что и в страшном сне не представлял старого психа Ерпалыча гражданином Молитвиным, Иеронимом Павловичем.

– - Между прочим, Олег Авраамович болен, -- вмешалась Идочка, вызывающе фыркнув.
– - Ему вредно волноваться.

– - А я и не собираюсь его волновать, -- ответила Эра Игнатьевна таким тоном, что я живо переименовал ее в Эру Гигантовну.
– - Просто именно мне поручено курировать дело об исчезновении Молитвина Иеронима Павловича, так что опрос свидетелей -- моя святая обязанность, И, зная, что Олег Авраамович болен, я пришла к нему, вместо того, чтобы вызвать к себе. Девушка, почему я вам так не нравлюсь? Вы ревнуете?

Пунцовая Идочка умчалась в комнату, а я мысленно поаплодировал следовательше.

После чего принялся подробно излагать, как Фол вынес дверь Ерпалычевой квартиры, как мы нашли бесчувственного старика на полу, как везли в неотложку своим ходом, как ругались с Железным Генрихом и как потом милейший парень-кардиолог забрал у нас Ерпалыча и увез...

В запале словесного поноса я чуть было не помянул утреннюю перцовку, "Куретов" и мифологического библиотекаря Аполлодора, но вовремя прикусил язык.

Еще сочтет, что мы с Ерпалычем -- одного поля ягода...

– - Вот и мне хотелось бы узнать, куда ваш милейший парень его увез, -Эра Гигантовна, спросив разрешения, налила себе чайку и неторопливо сделала первый глоток.
– - Понимаете, Олег Авраамович, все дело в том, что в нашей неотложке кардиоотделением заведует женщина. Ваша ревнивая пассия может подтвердить мои слова: ведь именно она той ночью названивала кардиологичке и поругалась с нею, не дождавшись ответных действий.

Я бросил короткий вопрошающий взгляд на вернувшуюся было Идочку. Щеки моей ревнивой пассии из бутонов весеннего шиповника разом превратились в поздние осенние георгины; сестренка милосердия закусила губу, судорожно кивнула и вновь изволила удалиться.