— Нет, дорогой, ты не понял, — улыбнулся Хотивари, — разрешение нам лично не нужно. Ты отправь эту бумажку в морг, чтобы у них было свидетельство о твоем разрешении. Мы не хотели бы подводить хороших людей. Это можешь сделать и вечером, мы тебя не торопим.

— А вам самим разрешения не нужно? — спросил ничего не понимающий Чижов.

— Только чтобы успокоить вдову погибшего, все нужно делать по закону, геноцвале, чтобы вы ее не беспокоили, — пояснил Хотивари, — а нам твое разрешение не нужно. Труп мы уже забрали.

— Как забрали, — растерялся Чижов, — из морга милиции?

— Молодой ты, геноцвале, но уже на такой большой работе. Дай Бог, чтобы еще поднялся, — пожелал Хотивари, — а тело мы забрали. Там лежит моя расписка.

Этого, думаю, достаточно.

— Но я не получил акта о вскрытии, — тихо сказал, краснея от бешенства, Чижов.

— Вот тебе акт, — положил на стол все необходимые бумаги Хотивари, — мы его утром получили, решили привезти сюда, чтобы ты не беспокоился.

Чижов взглянул на бумаги. Они были безупречно оформлены. Сам Гребнев подписал все документы. Неужели им удалось купить и Аркадия Федоровича? А Чижов всегда считал его честнейшим человеком.

— Вы понимаете, что так нельзя поступать? — спросил Чижов.

— Понимаем, поэтому сами пришли сюда, — кивнул Хотивари, — а ты пойми, дорогой, кого убили. Какого человека. Всю Москву на ноги поднимем, но убийцу найдем. Это я тебе обещаю — Гурам Хотивари.

Чижов промолчал. Он уже видел, что спорить бесполезно.

— И ты не беспокойся, — продолжал Хотивари, — все, что надо, будет сделано. Если можно, пока на дачу не езжай, дай вдове спокойно похоронить мужа.

Там ты все равно ничего не найдешь.

— Это уже наше дело, — с вызовом сказал Чижов. Хотивари усмехнулся. Ему нравилась безумная отвага молодого следователя.

— Дай телефон, — попросил он Важу. Тот достал из кармана телефон, протягивая его Хотивари.

Взяв телефон, Хотивари с улыбкой набрал чей-то номер.

Послышался громкий голос.

— Слушаю вас.

— Вячеслав Николаевич, — очень серьезно произнес Хотивари, — с вами говорит Гурам Хотивари. Вам звонили насчет меня из мэрии Москвы?

— Да, мне сказали, что вы будете звонить. Чем могу помочь?

Самое страшное, что Чижов слышал голос Морозова. Хотивари подкрутил какую-то кнопку, и голос прокурора района отчетливо слышался в кабинете.

— У нас большая просьба — дать спокойно похоронить погибшего. Ваши люди могут появиться на даче покойного, а в такой момент это делать не совсем этично.

— Хорошо, — согласился Морозов, — я дам указание своему следователю повременить с обыском. У вас есть еще какие-нибудь просьбы?

— Нет. Большое спасибо. До свидания. — Хотивари отключил телефон и, сложив его пополам, передал Важе.

— Мы можем идти? — спросил он. Чижов сидел, как оплеванный. Он только кивнул головой.

— Не беспокойтесь, товарищ Чижов, — сказал вдруг Хотивари, — в этом деле мы на вашей стороне.

Они вышли из кабинета, плотно закрыв дверь. Они не успели даже дойти до конца коридора, когда Чижову позвонил Морозов.

— Слушай, Чижов, — сказал прокурор своим привычным покровительственно-пренебрежительным тоном, — ты смотри, дров не наломай в деле Мосешвили. Его завтра хоронить будут, так ты пока на дачу к покойному не езжай.

Дай людям осмотреться, придти в себя. Да и вряд ли там что-нибудь можно найти.

Ты все понял?

— Понял, Вячеслав Николаевич, — ему очень хотелось рассказать прокурору, откуда именно звонил Хотивари. Но делать этого было нельзя. Морозов не простил бы подобного публичного унижения. И Чижов, стиснув зубы, промолчал.

Когда он положил наконец трубку, его взгляд упал на лежавшие перед ним протокол вскрытия и сопроводительные письма с подписями экспертов. Он, резко подвинув к себе телефон, набрал номер Гребнева.

— Аркадий Федорович, — сказал он, — это Чижов вас беспокоит. Из прокуратуры Киевского района. Сегодня вы проводили паталогоанатомическое вскрытие тела погибшего Мосешвили.

— Да, — подтвердил старый эксперт, — а в чем дело?

— Вы сами присутствовали на вскрытии?

— Не совсем, — немного замялся Гребнев, — мне рано утром позвонили, попросили приехать. Я не мог отказать. Когда я приехал, вскрытие уже заканчивалось. Но протокол верный, там все правильно — два пулевых ранения. За это я ручаюсь.