— Будто долго забить в землю прут и обмотать его проволокой!

— Куда забить? В фонтан? Там полметра бетона!

Рыжий бригадир рубанул рукой по столу, сметя на пол свою тарелку, резко поднялся и вышел из вагончика.

Проводив его взглядом, прораб спросил Мирона:

— Что с бассейном?

— А что с ним может быть? Нехай он провалится, сучий потрох. Доделали мы его, Шпон из-за последних носилок раствора сгинул.

— Ну хорошо, тогда я вызываю машину, и мы отправляем им это железное дерьмо в ближайший овраг. А теперь все по местам.

Слово своё прораб сдержал. Уже с чердака Нумизмат наблюдал, как Паршин долго, на эмоциях разговаривал с бригадиром, затем подъехал грузовик, в него загрузили злосчастную бетономешалку и вывезли со двора.

«Слава Богу, теперь никто не поймёт, отчего это у новенькой бетономешалки пробило движок. Не болтал бы парень лишнего, не лежал бы сейчас в морге. Ну, теперь можно сосредоточиться на главном.»

Уже за ужином Силин спросил у словоохотливого Сергунчика:

— Слушай, а эти халтурщики из охраны часто с такими проверками приезжают?

Тот наморщил свой узкий лоб и начал припоминать.

— Ну, первый раз — как стены выгнали, ещё до отделки, потом с месяц назад, значит, сегодня… третий раз. Боятся хозяева, что им микрофонов али телекамер насуют в стены.

— А что вы так торопитесь именно к десятому ноября?

Теперь на вопрос Силина ответил сам бригадир:

— У нашей ржавой мадам пятнадцатого числа день рождения. Вот она и хочет совместить приятное с полезным. И юбилей, и новоселье.

— Так, выходит, у нас ещё куча времени в запасе?! Если пятнадцатого… — обрадовался Михаил.

— Ничего не выходит, — прервал его рассуждения Шалим. — Наш срок десятого. Потом ещё будут пахать дизайнеры, мебельщики и эти, как их… с растениями?

— Флористы?

— Да вроде. Так что на эти дни ты уже не рассчитывай.

После смерти Шпона в рыжего словно бес вселился. Он беспощадно гонял бригаду, срываясь на крик от малейшего вздора, но и сам пахал больше всех. Силин понял, что прораб поставил ему какие-то свои условия, и связано это было с гибелью Пашки. Ещё два дня прошли в бешеном темпе, мужики просто падали вечером на свои матрасы, никто уже не жаловался на жёсткое ложе, засыпали почти мгновенно. Лишь Силин лежал в темноте и подолгу думал о том, что же ему делать дальше, как вплотную подобраться к недостижимому финансисту? Порой Нумизмат просто скрипел зубами от досады, его всего корёжило от сознания того, что он своими руками строит главному своему врагу роскошнейшую виллу! И при всем этом он Балашова в глаза ещё не видел. Ну а если бы тот приехал, то что? Охрана у него наверняка похлеще, чем у жёнушки, даже пистолет вытащить бы не дали. Броситься под ноги, Христом Богом попросить вернуть коллекцию?

Силин усмехнулся, представив себе эту комическую ситуацию. Нет, сюда он приехал не просить, а возвращать своё, при этом наказав или… Нет, даже покарав этих заевшихся сволочей! Он не простит им ничего!

Нумизмат представил себе, как стреляет в Балашова и мозги стоимостью полмиллиарда долларов разлетаются вдребезги. Эта картина настолько понравилась ему, что он прокрутил её в голове несколько раз.

«Любой простой работяга одобрит то, что я совершу. Я слишком хорошо знаю русский народ, я сам часть его. Он не любит тех, кто вылазит наверх по его костям, ненавидит всех этих кровососов. Так что если бы меня судил народ, то он бы меня оправдал…»

Весь следующий день Михаил упорно думал о том, как бы ему остаться в доме наедине с Балашовым, с глазу на глаз. Руки его быстро и точно делали знакомую работу, а мозг метался в поисках выхода из тупика.

Часов в десять утра приехала бригада очередных «секьюрити», они выселили Паршина из обжитой сторожки и начали монтировать по углам ограды и на фасаде здания телекамеры. Надежда Силина попасть за забор дачи после пятнадцатого ноября рушилась. А он уже определил себе главную задачу: остаться внутри дома, переждать три-четыре дня, а после того как хозяева вселятся, разобраться и с Клерком, и с мадам.

На первый взгляд, задача казалась нереальной. Но чем больше Михаил думал над ней, тем больше уверял себя в её выполнимости. Оставалось найти место, где он мог спрятаться. Сначала Силин подумал о хозблоке, большое полуподвальное помещение которого было вынесено за территорию ограды. Именно мадам, по рассказам Паршина, настояла на том, чтобы это здание не возвышалось над забором, лишь две железных двери подсказывали, что за ними находится какое-то помещение. В меньшей его части разместилась кухня, весьма солидная, с большими и современнейшими печами, холодильниками на случай больших приёмов. В соседней части подвала размещались механизмы автономного снабжения дома водой, теплом и даже портативная электростанция, на случай аварии. За всем этим хозяйством по очереди присматривали три механика, дипломированные инженеры, имеющие солидный стаж работы с подобными системами. Значит, ликвидировать кого-то из них с целью занять освободившееся место Силину не светило. Оставалось одно — искать какую-то «норку» внутри дома.

К этому времени Нумизмат хорошо изучил райское гнёздышко Балашовых. Первый этаж отпадал сам собой. Большую его часть занимал огромный холл. Именно в этом зале, отделанном розовым мрамором и наборным паркетом, должен был состояться банкет по случаю новоселья. Имелся, правда, камин из белого мрамора, но Силин предполагал, что мадам велит его затопить, так что прятаться в трубе не имело смысла, да её, скорее всего, тщательно бы проверили. Были на первом этаже ещё два туалета и комната для прислуги, но между унитазом и биде не укроешься.