С нового, калининского направления - корреспонденция Николая Бубнова: "Идут бои на подступах к Калинину".

Нерадостен репортаж Лильина с Южного фронта: оставлен Мариуполь, немцы продвигаются к Донбассу.

Вся эта информация вынесена на первую полосу газеты. А внутренние страницы заполнены корреспонденциями и статьями о боевом опыте наших войск, о героях боев.

Опубликована корреспонденция Лысова о доблести и выдержке коммунистов, их личном примере в боях под Орлом. Тут же напечатаны два красноречивых документа. Один из них - заявление рядового Изосимова в партийную организацию полка накануне контратаки: "Настал для меня час расплаты с кровавым фашизмом. В этот час я не могу оставаться вне рядов большевистской партии. Позвольте мне сражаться коммунистом". Второй документ - письмо комиссару, найденное в кармане убитого красноармейца Алексеева: "Если мне суждено умереть в бою, я умру без страха. Погибнуть за великий русский народ не жалко, не для того ли я давал присягу Отчизне. Знай, партия, что я не отступил в бою ни на шаг и шел только вперед. Дела мои строго проверьте, и если найдете их достойными, прошу считать меня коммунистом".

Интересен очерк Денисова "Генерал". В те трудные дни очень важно было показать, что нашими войсками командуют мужественные и умелые командиры, на которых народ и армия вполне могут положиться.

Невольно вспоминаются некоторые подробности, связанные с появлением этого очерка. Писался он по моему заданию. Предварительно мне хотелось поделиться с корреспондентом кое-какими соображениями. Вызвал я Денисова по бодо, поставил задачу, спрашиваю его мнение. Ответы последовали какие-то невнятные, неопределенные. Это было совсем непохоже на Денисова. Позже, однако, все прояснилось. Оказывается, в то время рядом с ним по другому такому же аппарату вел переговоры маршал Тимошенко с командиром соединения, оборонявшегося под Богодуховом. Там решалась тогда судьба харьковского направления. И Денисов больше прислушивался к словам маршала, чем следил за телеграфной лентой с моими указаниями и вопросами.

Тем не менее задание редакции было выполнено в срок и неплохо. Николай Николаевич знал, где искать то, что нам требовалось. Чуть свет помчался в кавалерийский корпус П. А. Белова. Хатка, в которой располагался корпусной командный пункт, ходуном ходила от близких артиллерийских разрывов, по Белов вроде бы и не замечал этого. Внимательно выслушав корреспондента, неторопливо рассказал о только что проведенной корпусом операции под Штеповкой и посоветовал написать очерк о командире дивизии А. Ф. Бычковском. Его соединение нанесло мощный контрудар 25-й механизированной и 9-й танковой дивизиям врага. Противник потерял при этом до пяти с половиной тысяч солдат и офицеров, оставил в районе Штеповки более ста орудий, около тысячи грузовых и легковых машин. Почти все они в исправном состоянии.

– Сами увидите. Выбирайте любую машину, а то и две, и три, расщедрился Белов.
– У нас некому эвакуировать их в тыл...

С Бычковским Денисов встречался в самом начале войны на Пруте. Был там очевидцем разгрома нашими кавалеристами румынской гвардейской королевской дивизии. С этого он и начал свой очерк. А затем широко было освещено сражение под Штеповкой. На этом боевом фоне и раскрывались черты характера по-настоящему талантливого и храброго советского генерала. Как отмечалось в приказе Военного совета фронта, генерал Бычковский "воскресил славные традиции 1-й Конной армии".

Очерком Денисова было положено начало большому делу. Позже Сталин предложил "Красной звезде" еще шире освещать работу офицеров и генералов командиров соединений. Об одном человеке, сказал Верховный главнокомандующий, можно дать несколько статей с продолжением, а затем свести их в книжку. Тогда газета будет жить не один день, а многие годы. Такие очерки были написаны Петром Павленко, Василием Гроссманом, Евгением Габриловичем, Борисом Галиным, Николаем Асановым и другими нашими корреспондентами. Сперва они публиковались в "Красной звезде", потом издавались отдельными книжками.

* * *

Поздний вечер. В разгаре верстка газеты. Внутренние полосы уже подписаны в печать и матрицируются. Ждем сводки Совинформбюро...

В это время заходит ко мне Ерусалимский с целой охапкой перехватов берлинских радиопередач. Читаем. С упорством маньяков все дни своего нового наступления они повторяют, что немецкие самолеты ежедневно бомбят Москву и что Москва вся в огне. Потом передали сообщения о восстаниях в разных городах СССР. Во весь голос трубят, что германская армия беспрепятственно продвигается вперед, не встречая никакого сопротивления... Словом, это была широкая психическая атака, чтобы создать представление и у своего населения, и у наших союзников и друзей о сплошном триумфальном шествии немецко-фашистских войск.

Условились с Ерусалимским, что ответим берлинским лжецам. В номер уже не поспеть, решили это сделать завтра. А в это время из ТАССа приносят отчет о пресс-конференции иностранных корреспондентов, которую провел С. А. Лозовский. Он как раз и ответил фашистским брехунам. Приведу один абзац из его выразительного, остроумного, бьющего точно в цель выступления:

"Если все идет так, как это расписывает германская пропаганда, то кто же, в конце концов, продолжает ожесточенную и кровопролитную борьбу на Восточном фронте? Почему гибнет так много немецких самолетов? Почему движение немецких мотомеханизированных частей по направлению к Москве замедлилось, а на многих участках остановилось? И, наконец, почему даже итальянская газета "Стампа" от 12 октября пишет: "Борьба против России не закончена, ибо все еще существуют советские дивизии, которые не были окружены и уничтожены..." Если бы все шло так, как об этом сообщала немецкая пропаганда еще 8 октября, то почему германское командование в своем коммюнике от 11 октября сообщило: "Наши войска должны быть готовы к целому ряду предстоящих тяжелых сражений".

Понятно, что отпала необходимость нашего выступления. Все же глаз зацепился за последние строки речи Лозовского: "Когда пискливый голос павиана Геббельса, благодаря громкоговорителям и вассальным радиостанциям и газетам, превращается в рев, я вспоминаю старую персидскую пословицу: "Если бы рев имел цену, то самым дорогим животным в мире был бы осел".

Я и подумал: не выкроит ли что-либо из этого Борис Ефимов? Хотя было уже поздно, но его быстро разыскали - он вчера перебрался на постоянное местожительство в редакцию. Показал я ему отчет: