...Собственно, именно сформулированное выше я успел выложить Эргу в самом начале контакта. Друзей, которых у меня немного, удивила бы подобная непосредственность. Поначалу она, признаюсь, удивила меня самого. Далее, оправившись от вполне объяснимого потрясения, вызванного не слишком, мягко говоря, обычной встречей, я решил, что все в порядке, все логично, понятно и подлежит оправданию множеством обстоятельств, сопутствующих контакту. Да ведь и не с человеком я вдруг разоткровенничался - хотя привыкнуть к этой мысли, вероятно, никогда не смогу. А между тем факт остается фактом: эрги не люди, они... эрги, иначе их не назовешь. Постараюсь быть в дальнейшем более последовательным.

Итак, Эрг пришел среди ночи. Он стал перед креслом, в котором я лежал, и дождался, пока с меня слетят остатки сна. Молча сделал знак рукой - и я так послушно, даже с готовностью последовал за ним к выходу из ракеты, словно иначе и быть не могло. Да и с чего бы мне не пойти? Он был точной копией своего двойника, и я воспринял его как оригинал, а уж тот очень даже мог пожелать со мной объясниться наедине. Мы успели порядочно удалиться от ракеты, прежде чем я убедился в своей ошибке. Остановился - на половине шага - и Эрг, шагавший легко, стремительно, так что песок коротко взвизгивал под ботинками, и острый звук этот мгновенно обрывался... Он обернулся, я встретил взгляд зорких серых глаз и ясно понял: передо мной не человек. У человека в призрачном ночном свете непременно расширились бы зрачки; у него они оставались крошечными, как острие булавки.

Должно быть, я изменился в лице, потому что Эрг быстро сказал:

– Не бойтесь, я не причиню вам вреда! Даже если бы хотел - не смог... Но я и не хочу.

– Я не боюсь! Он засмеялся:

– Вы самолюбивы... Это смешно, не правда ли?

– Почему же. Смешно, когда самолюбие заявляет о себе по ничтожному поводу. Иначе говоря, оно может быть смешным, как все несоразмерное, не больше...
– Тут я спохватился: - Да кто вы такой, черт возьми?! Ведь не...

– Нет, конечно. Я - другой. Или, точнее, другое... Да, разумеется, людям для установления Контакта необходимо знать, с кем они... как это? С кем они имеют дело. Простите, я узнал это недавно и потому не сразу применил новое знание. Сейчас объясню все, что уже могу объяснить. Но, если вы не против, пойдемте, пожалуйста, дальше... Видите ли, я постоянно испытываю потребность в движении... действии вообще.

Думаю, нет ничего зазорного в том, что я, голограф Виктор Горт, всю жизнь стремившийся, в соответствии с профессией, к необычному, не сразу справился с растерянностью, которую, впрочем, следовало бы назвать скорее шоком. Хотя к чему рассказывать о переживаниях? Сами по себе эмоции не представляют, на мой взгляд, ценности. Они важны постольку, поскольку помогают проникать в сердцевину явления, - таково мое профессиональное, а пожалуй, и жизненное кредо.

Мы зашагали дальше в призрачную ночь. Я предложил:

– Говорите же... Вы - туземец?.. Нет, начинайте с чего вам удобнее.

– Сказать так значило бы исказить факты. Если не ошибаюсь, туземец, он же абориген, представляет собою плоть от плоти своей земли - и по химическому составу, и в смысле исторического родства... Да, так - у аборигена есть родословная, неотделимая от прошлого и настоящего мира, к которому он принадлежит. У меня родословной нет. Или, правильнее, она предельно коротка, хотя растет в геометрической прогрессии... И в эти минуты тоже.

– Что-то я не понимаю, - честно сказал я.

– Простите, слишком сбивчив мой рассказ. Но это не умышленно.

Разговор напоминал археолог веские раскопки: с каждым новым поднятым пластом обнаруживались новые находки - и каждый раз неожиданные.

– Вы - пришельцы с других миров?

– Нет, но... Как я могу вам объяснить то, что мне самому неизвестно?! Его отчаяние не отличалось от человеческого.
– Все- таки попробую дальше. Надо, наверное, начать с того, в достоверности чего не сомневаюсь. Вот, например: я ничего не знаю об остальных эргах...

– Почти по Сократу, - усмехнулся я.

– По... Сократу? А, вспоминаю... Древний философ, великий мыслитель, считавший природу непознаваемой... Но как совместить...

Час от часу не легче!

– Оставим философов. По-моему, сначала следовало бы нам прояснить некоторые другие вещи.

– Вы не хотите понять!
– В голосе звучала обида.
– Мне так трудно...

Хотелось упасть в песок и истерично смеяться. Вот бы взглянул на него сейчас тот, с кого он столь тщательно скопирован!.. "Скопирован"? Чтобы осуществить этот процесс, необходимы две вещи: объект, с которого снимается копия, и субъект, совершающий данную, признаюсь, не слишком мною почитаемую операцию... Смутная догадка шевельнулась во мне и сменилась нескромным чувством восхищения собственной персоной. "Черт возьми, - с восторгом и разочарованием подумал я, - неужели все так просто?! Нельзя, однако, спешить. Ни в коем случае нельзя спешить, чтобы не сбить его или, чего доброго, не перепугать до смерти".
– "Опомнись, - сказал трезвый голос, кого и чем ты боишься испугать?" Тем не менее, я предпочел начать издали:

– А можете ли объяснить, почему назвали себя эргом, не как- нибудь иначе?

Теперь внезапно остановился он, и я по инерции проскочил дальше... Тут я должен сделать не очень лестное для себя признание. Несмотря на бесконечно привлекательную необычность происходящего, головы я, как говорится, не терял, и то, что, беседуя, мы все более удалялись от ракеты, нравилось мне все меньше. Поэтому, вернувшись к Эргу, я будто случайно продолжал идти в том же - обратном - направлении. Не заметив, он пошел рядом, в задумчивости повторил: