Мальчики задержались в Ярославле на целые сутки. Вернее, их задержали.

С вокзала Юра поехал к театру. Петя уже был на месте.

— Ну, что у тебя?

— Старцы погрузились на пароход. Но больше никого.

— Знаю.

— Значит, нашел?

— Как будто видел…

Мальчики отправились в милицию. Там слегка подсмеивались над ними, но вообще-то разговаривали ласково.

— Дайте, ребята, разобраться. А утром обязательно приходите…

Переночевали у Зипунова. Он оказался, так сказать, очень солидарным парнем.

Утром следователь сперва допросил Петю, а затем наступил черед Юры. Рядом со следователем сидел какой-то товарищ в штатском. То ли следователь, то ли еще кто. На этот раз следователь дотошно расспрашивал Юру и о нем самом, и о Тане, и о Раисе. Интересовался всеми подробностями.

— А вы уверены, что видели в поезде Сухареву?

— Мои глаза меня не обманывают!

— Хорошо, учтем. Возвращайтесь в Москву, теперь мы возьмемся за поиски.

— Но на что она нужна этим спекулянтам?

— Так ведь это ж не спекулянты.

— В Москве ясно сказали…

— Спекуляция для маскировки или так, сбоку. Это же антисоветская организация. Тайная религиозная секта.

— Чем же в этой секте занимаются?

— Молятся!

— Что же в этом антисоветского?

— Так они и сами говорят. Но религия в конце концов часто смыкается с политикой. Почитайте-ка!

Следователь протянул Юре листок. По-видимому, тот самый листок, который вытянул вчера из машинки. Это было что-то вроде прокламации. О том, что всем истинно верующим надо готовиться к решающему дню, когда слуги божьи пойдут войной на безбожников.

— Какое же отношение может иметь к этому Таня? Я чем угодно поручусь, что она с чистым сердцем шла в комсомол…

— Разберемся во всем. А вы пока что езжайте домой. Учитесь, работайте. Придет время — увидите свою Таню.

— Значит, вы будете искать, а я сидеть сложа руки?

— А что вы-то можете сделать?

— Человек многое может! — с вызовом возразил юноша.

— Конечно, мы не можем вам запретить, но… не советуем.

Короче, Юру убеждали вернуться к обычным занятиям, и Юре нечего было возразить, хотя в душе он и не мог, и не хотел согласиться со всеми этими разумными доводами. Однако в данный момент ему действительно ничего не оставалось, как вернуться домой.

Юра заявился ко мне сразу по возвращении из Ярославля.

— Как успехи?

— Не спрашивайте!

Он поведал мне о своих поисках. Очень уж ему, должно быть, нужно было и высказаться, и посоветоваться, а открыться перед родителями он не решался.

— Совсем запутался. Дважды настигал, и оба раза ее увели. То шайка спекулянтов, то какая-то тайная секта. Какая-то непонятная деятельность. Одного только не возьму в толк: как могла туда попасть Таня? Я обязан ее найти!

— Но ведь ее ищут?

— А я буду в стороне?… Нет!

Он пришел за советом, и мне следовало дать ему благоразумный совет.

— Вряд ли вам самому под силу ее найти, не так все это просто. И может быть, сама Таня не хочет, чтобы ее искали?

— Тем более! Не всякий самоубийца хочет, чтобы его спасли, но это не значит, что его следует оставить без помощи.

— Гипербола!

— А вы что мне посоветуете?

Юра ждал, и я не мог, не имел права ограничиться какой-нибудь назидательной сентенцией.

— Дайте время подумать. Я бы тоже хотел посоветоваться…

— С кем?

— С одним своим другом.

Юра испытующе посмотрел мне в глаза.

— Хорошо, я зайду еще к вам… — Остановился на минуту. — И еще. Если вас вздумают призвать на наш семейный совет, не выдавайте меня…

И я не мог не обещать ему сохранить тайну нашего разговора.

Конечно, в разговоре с Юрой можно было ограничиться каким-нибудь умозрительным советом, но вряд ли такой совет способен был принести пользу, Юру следовало направить по такому пути, на котором он мог бы достигнуть цели.

Поэтому я, в свою очередь, направился к одному своему другу, крупному криминалисту, много лучше меня сведущему в том, что называется поисками иглы в стоге сена.

В общепринятом понимании этого слова крупный криминалист — это человек, в совершенстве постигший методику, тактику и технику раскрытия преступлений. Но от себя добавлю, что этого недостаточно для того, чтобы стать крупным криминалистом. В равной мере он должен быть еще психологом, тонким наблюдателем душевных переживаний и знатоком воздействия внешних обстоятельств на формирование человеческой личности. Потому что без широкого идейного кругозора криминалист подобен сыскной собаке.